"Бригита Йосифова. Декабристы (художественно-документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

Оболенским, также адъютантом в штабе гвардейской пехоты при генерале
Бистроме. Несколько вечеров подряд Ростовцев встречал у князя Оболенского в
гостях Трубецкого и поэта Рылеева. И всякий раз
Оболенский просил его покинуть дом, так как предстояли частные
разговоры по важным делам.
"Хорошо зная безмерное честолюбие и сильную ненависть князя Оболенского
и Рылеева к великому князю и, в конце концов, видя их беспокойство, смущение
и непрерывные совещания, которые не предвещали ничего хорошего, я откровенно
не знал, что делать, - пишет в своих воспоминаниях Ростовцев. - Никогда не
было более подходящего случая к недовольству. Мысль о несчастье, которое
может ожидать Россию, не давала мне покоя: я забыл еду и сон. Наконец 9
декабря отправился к Оболенскому и сказал ему: "Великодушный князь, нынешнее
положение России меня пугает. Прости меня, но я подозреваю тебя, что имеете
злые намерения против правительства. Дай бог, если я ошибаюсь"".
Князь Оболенский попытался было продолжать разговор, отвечая уклончиво,
но неожиданно его вызвал генерал Бистром, и разговор прервался. На следующий
день Оболенский сам нашел Ростовцева и сказал ему:
- Любезный друг, не воспринимай слова за дела. Все это пустое. Бог
милостив. Ничего не может случиться.
- Ну, а все-таки, расскажи мне о ваших планах, - продолжал настаивать
Ростовцев.
- Я не имею права тебе что-нибудь рассказывать.
- Что-то недоброе тебя угнетает, Евгений, но я тебя спасу даже вопреки
твоей воле. Исполню свой долг добропорядочного подданного и еще сегодня
сообщу Николаю Павловичу о недовольстве. Случится ли что-нибудь или нет, но
я сделаю это.
Два дня спустя после этого разговора Ростовцев снова пошел в гости к
Оболенскому, где застал более двадцати человек офицеров, среди которых
единственным гражданским лицом был Рылеев. Эта встреча такого множества
офицеров, которые с приходом Ростовцева стали перешептываться друг с другом,
окончательно рассеяла все его колебания. В тот же вечер он написал письмо
Николаю.
Но Ростовцев имел свои понятия о чести. Он сделал копию со своего
письма к Николаю и на другое утро, 13 декабря, вновь отправился к
Оболенскому. Там опять был Рылеев.
С некоторой торжественностью Ростовцев остановился в дверях и произнес
чуть ли не речь. Он сообщил, что уже вручил в руки Николаю предупреждение о
готовящемся бунте. Присутствовавшие слушали его внимательно, но ничего не
говорили. Он подал им копию письма. Рылеев его взял и стал громко читать...
Оба декабриста сильно побледнели.
Оболенский возмущенно спросил:
- Откуда и как ты решил, что мы готовим бунт? Ты злоупотребил моим
доверием и изменил дружбе. Великий князь знает о либералах и один по одному
всех переловит. Ты же должен умереть прежде других и, таким образом, станешь
первой жертвой.
Рылеев же бросился к Ростовцеву, горячо его обнял и сказал:
- Нет, Оболенский! Ростовцев не виноват, что думает не так, как мы! Не
спорю, что он злоупотребил твоим доверием. Но какое ты имел право быть
излишне откровенным? Он поступил так, как ему подсказывала совесть,
жертвовал своей жизнью, когда шел к великому князю, а теперь вновь рискует