"Бригита Йосифова. Декабристы (художественно-документальная повесть) " - читать интересную книгу автора - Подумайте! - взволнованно перебивает Кондратий Рылеев. - Если убьем
императора, какая от этого будет польза? Это будет пагубно для всего нашего общества. Умы разделятся, образуются партии, поднимутся приверженцы августейшей фамилии. Все это приведет к междоусобицам и всяким ужасам народной революции! - Что ты предлагаешь, Кондратий? - слышится со всех сторон. - Но вместе с тем, если уничтожим всю императорскую фамилию, я думаю, что поневоле все партии объединят свои усилия или в крайнем случае легче будет их всех успокоить, - пытается доказывать Рылеев. Трубецкой хватается за голову. Он энергично подходит к Рылееву и останавливается перед ним. - Я вас прошу, давайте обсуждать не далекие планы, а конкретный военный план, - говорит он. - Завтра уже 14 декабря. Утром войска должны приносить присягу. Завтра мы должны начать восстание. Давайте посмотрим, какими силами мы располагаем. Снова наступило оживление. - Я набросал здесь вторую часть Манифеста, - говорит Трубецкой. - Но следует исходить из того, что восстание должно иметь характер вооруженной демонстрации. Мы должны поднять полки и, только собрав достаточное количество войск, выйти на площадь. Тогда Сенат объявит наш Манифест. - Идея использования Сената во время государственного переворота принадлежала Пестелю. Возможно, помните, он еще в "Союзе благоденствия" это предлагал, - отозвался Рылеев. - Положение изменилось. Сейчас события развиваются по-другому. Пестель считал, что на юге, во время смотра 2-й армии, можно убить императора. - Мы не можем проводить репетиции задуманной революции. А Рылеев добавил в задумчивости: - По всему видно, что не добьемся успеха, но это потрясение необходимо. Тактика революции определяется одним словом: "Дерзай!" И если это обернется для нас несчастьем, мы своей неудачей оставим урок другим. Рылеев подошел к барону Андрею Розену. Сел рядом и, глядя ему прямо в глаза, твердо спросил: - Можно ли рассчитывать на первый и второй батальоны вашего полка? Розен восторжен, но рассудителен. Он тихо говорит обо всех трудностях. Затем заявляет: "Почти невозможно". - Да, не много шансов на успех, - вздыхает Рылеев. - Но все равно должны, все равно обязаны начать! Начало и добрый пример принесут свои плоды. Трубецкой сидит с краю стола и просматривает страницы Манифеста, которые ему подал Штейнгель. Он слышал слова Рылеева и добавил: - Все равно умрем. Мы обречены на гибель. Сергей Трубецкой взял со стола копию письма Ростовцева к Николаю. Презрительно читает обращение "Ваше Высочество" и говорит: - Посмотрите же! Изменил нам. Двор знает многое, но знает не все. Мы все же достаточно сильны. Кто-то его перебивает: - Сабли обнажены, и нечего медлить. Услышав слово "сабля", Якубович тут же вскочил. Он высок ростом, ходит с черной повязкой на голове. Говорят, что на Кавказе он отчаянно сражался, и |
|
|