"Бригита Йосифова. Декабристы (художественно-документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

- Подумайте! - взволнованно перебивает Кондратий Рылеев. - Если убьем
императора, какая от этого будет польза? Это будет пагубно для всего нашего
общества. Умы разделятся, образуются партии, поднимутся приверженцы
августейшей фамилии. Все это приведет к междоусобицам и всяким ужасам
народной революции!
- Что ты предлагаешь, Кондратий? - слышится со всех сторон.
- Но вместе с тем, если уничтожим всю императорскую фамилию, я думаю,
что поневоле все партии объединят свои усилия или в крайнем случае легче
будет их всех успокоить, - пытается доказывать Рылеев.
Трубецкой хватается за голову. Он энергично подходит к Рылееву и
останавливается перед ним.
- Я вас прошу, давайте обсуждать не далекие планы, а конкретный
военный план, - говорит он. - Завтра уже 14 декабря. Утром войска должны
приносить присягу. Завтра мы должны начать восстание. Давайте посмотрим,
какими силами мы располагаем.
Снова наступило оживление.
- Я набросал здесь вторую часть Манифеста, - говорит Трубецкой. - Но
следует исходить из того, что восстание должно иметь характер вооруженной
демонстрации. Мы должны поднять полки и, только собрав достаточное
количество войск, выйти на площадь. Тогда Сенат объявит наш Манифест.
- Идея использования Сената во время государственного переворота
принадлежала Пестелю. Возможно, помните, он еще в "Союзе благоденствия" это
предлагал, - отозвался Рылеев.
- Положение изменилось. Сейчас события развиваются по-другому. Пестель
считал, что на юге, во время смотра 2-й армии, можно убить императора.
Евгений Оболенский возразил с усмешкой:
- Мы не можем проводить репетиции задуманной революции.
А Рылеев добавил в задумчивости:
- По всему видно, что не добьемся успеха, но это потрясение
необходимо. Тактика революции определяется одним словом: "Дерзай!" И если
это обернется для нас несчастьем, мы своей неудачей оставим урок другим.
Рылеев подошел к барону Андрею Розену. Сел рядом и, глядя ему прямо в
глаза, твердо спросил:
- Можно ли рассчитывать на первый и второй батальоны вашего полка?
Розен восторжен, но рассудителен. Он тихо говорит обо всех трудностях.
Затем заявляет: "Почти невозможно".
- Да, не много шансов на успех, - вздыхает Рылеев. - Но все равно
должны, все равно обязаны начать! Начало и добрый пример принесут свои
плоды.
Трубецкой сидит с краю стола и просматривает страницы Манифеста,
которые ему подал Штейнгель. Он слышал слова Рылеева и добавил:
- Все равно умрем. Мы обречены на гибель.
Сергей Трубецкой взял со стола копию письма Ростовцева к Николаю.
Презрительно читает обращение "Ваше Высочество" и говорит:
- Посмотрите же! Изменил нам. Двор знает многое, но знает не все. Мы
все же достаточно сильны.
Кто-то его перебивает:
- Сабли обнажены, и нечего медлить.
Услышав слово "сабля", Якубович тут же вскочил. Он высок ростом, ходит
с черной повязкой на голове. Говорят, что на Кавказе он отчаянно сражался, и