"Джек Йовил. Дракенфелс ("Warhammer: Вампир Женевьева" #1) " - читать интересную книгу автора

зазубренным мечом всякий день, который он позволил Дракенфелсу прожить, и
угрюмо истязал себя каждое утро. Однажды, проснувшись, они обнаружили, что
Хайнрот буквально вывернут наизнанку, а на его костях вырезаны слова: ТЕПЕРЬ
ВОЗВРАЩАЙСЯ.
Никто из них ничего не слышал, а на страже стоял смышленый Вейдт. Все
это время Освальд шел впереди, неустрашимый, несмотря на все новые ужасы,
объединяющий своих спутников - что в отношении Вейдта и гномов или распутной
Эржбет и до фанатизма аскетичного Хайнрота было непросто - и раз и навсегда
уверенный в успешном исходе их предприятия. Сиур Йехан говорил ей, что он
был таким с самого детства. Ученый явно любил мальчика как сына и предпочел
последовать за Освальдом, когда истинный отец принца отказался их слушать.
Это последние великие дни, думала Женевьева, и их имена будут жить в
балладах вечно.
А теперь Конрадин мертв. Сиур Йехан мертв. Хайнрот мертв. Ули мертв. И
прежде чем окончится ночь, остальные - может быть, весь их отряд -
присоединятся к ним. Она уже давно не думала о смерти. Возможно, сегодня
ночью Дракенфелс прервет темный поцелуй Шанданьяка и вытолкнет ее, наконец,
за грань между жизнью и смертью.
Освальд направился прямо к открытым воротам крепости, мельком глянул по
сторонам и, махнув им, ступил во тьму. Женевьева последовала за ним. И
остальные двинулись за ней.

III

Они шли дальше, и маг Стеллан начал выпевать заклинание на языке,
которого Женевьева не знала. Он начал слегка светиться, и ей показалось, что
она видит вокруг него пляску сопровождающих мага духов. Порой она могла
видеть то, чего не видели другие. Голос Стеллана становился все громче в то
время, как они двигались по каменному проходу, жесты - все более
оживленными. Светящиеся существа вились вокруг него, гроздьями висли на его
амулетах, развевали его длинные, как у женщины, волосы. Очевидно, он
пробудил великие силы. Он делал это перед другими битвами и был достоин
всяческого почтения, судя по их победам.
В конце прохода оказалась старая деревянная дверь с медными вставками,
образующими узор. Разглядеть в абстрактных завитушках лицо не составляло
труда. Женевьева знала, что этот эффект был хорошо продуман. Ничто в этом
месте не происходит иначе как по плану. Плану Дракенфелса. Лицо, которое она
увидела, - это та самая бесстрастная маска, которая была на Великом Чародее
в Парравоне. Может, остальным виделись другие лица: жестокий родитель,
безжалостный враг, неизгнанный демон.
Все это сильно подействовало на Эржбет. Женевьева услышала, как кровь
танцовщицы потекла быстрее. Даже Вейдт и Руди напряглись. Только Освальд
сохранял ледяное спокойствие и царственное самообладание.
Освальд шел впереди, одной рукой высоко подняв факел, выставив меч,
словно слепой - трость. Вплотную за ним следовал Стеллан, проверяя путь с
помощью своей магии. Женевьева теперь улавливала в его заклинаниях ритм и
повторы и заметила, что Руди молится в унисон с магом, беззвучно повторяя
слова Стеллана толстыми губами. Духи мага окружили его, словно защитное
одеяние. Сейчас все должны молиться своим богам. Все, у кого есть боги.
Здесь, в сердце Дракенфелса, ночные чувства Женевьевы говорили ей о