"Джек Йовил. Дракенфелс ("Warhammer: Вампир Женевьева" #1) " - читать интересную книгу автора

тщедушного из всех, который, после применения совсем небольшой силы, щедро
уступал его Козински, самому большому. И у каждого из них был кусочек ткани
с номером, написанным мелом.
Эта ткань была важной вещью. Детлеф слышал историю о двух приятелях,
которые ради шутки обменялись своими лоскутками, а в результате
церковнослужителя, который имел несчастье громко закашляться во время речи
верховного жреца Ульрика, отправили к палачу, а от убийцы малых детей
потребовали бросить три шиллинга в кружку для пожертвований храма в
Миденхейме.
- Если только вам это по карману, - сказал он, не обращаясь конкретно
ни к кому, - никогда не попадайте в тюрьму для должников в Альтдорфе.
Кто-то рассмеялся, и тут же смех оборвал другой бедолага, слишком
погрузившийся в свои страдания, чтобы понимать юмор.
Проснувшись в свое первое утро в крепости Мундсен, Детлеф обнаружил,
что башмаки и расшитую куртку у него сперли.
- Кто из вас, хамов, это сделал? - поинтересовался он, но выяснил лишь,
что это был не собрат-заключенный, а Зарадат, тюремный надзиратель.
Гуглиэльмо, обанкротившийся импортер вин из Тилеи, объяснил Детлефу правила.
Если человек достаточно долго оставался жив и хорошо себя вел, он получал
серьезный шанс продвинуться из обычного узника в "надежные".
Зарадат был "надежный". А "надежные" имели право выплатить долг, из-за
которого когда-то оказались в крепости, воруя у остальных заключенных все,
что можно было заложить, продать или выменять.
В следующую ночь исчезли рубашка и брюки Зирка, а вместо них ему
оставили вонючие лохмотья. "Единственная вещь, которую он все еще может
называть своей, - размышлял Детлеф, - это железный ошейник, надежно
запаянный для удобства тюремщиков". Но еще ночь спустя он проснулся оттого,
что его держат люди в форме, пока Зарадат кромсает его волосы.
- Он продает их Бендраго, изготовителю париков с Люйтпольдштрассе, -
пояснил Гуглиэльмо, который сам щеголял свежей стрижкой, выполненной с
большим рвением, но едва ли умело.
Детлеф знал, что встречаются маги или студенты, которым позарез нужны и
другие, не столь пустяшные части человеческого организма. Он лишь горячо
надеялся, что Зарадат ни с одним из них не знаком.
Козински, с его сложением борца и раздражительным медвежьим нравом, был
единственным неостриженным из сокамерников. Он на пути к превращению в
"надежного", решил Детлеф. Он уже набрал для этого достаточный вес.
Остальные - Маноло, смуглый моряк с несчастным пристрастием к рулетке,
Джастус, жрец Рональда, для которого настали трудные времена, и Керреф,
сапожник, разоренный своими тремя или четырьмя женами, - были одинаково
коротко подстрижены. Керреф лишился своего одеяла - и многого другого - в
пользу Козински. Детлеф предполагал, что мускулистый гигант позволяет
сапожнику проглотить немножко хлеба и воды единственно лишь потому, что,
если Керреф умрет, Козински не удастся больше получать дополнительного
питания.
Заняться в камере было особенно нечем. У Джастуса имелась колода карт,
посвященных Ранальду, но Детлеф был не настолько глуп, чтобы играть с ним в
"Найди императрицу". Маноло был для Джастуса просто-таки благословением
господним, он уже проиграл ловкому жрецу годовой запас еды. Керреф же
трехдюймовой щепкой из твердого дерева усердно, но тщетно ковырял