"Джек Йовил. Дракенфелс ("Warhammer: Вампир Женевьева" #1) " - читать интересную книгу авторатщедушного из всех, который, после применения совсем небольшой силы, щедро
уступал его Козински, самому большому. И у каждого из них был кусочек ткани с номером, написанным мелом. Эта ткань была важной вещью. Детлеф слышал историю о двух приятелях, которые ради шутки обменялись своими лоскутками, а в результате церковнослужителя, который имел несчастье громко закашляться во время речи верховного жреца Ульрика, отправили к палачу, а от убийцы малых детей потребовали бросить три шиллинга в кружку для пожертвований храма в Миденхейме. - Если только вам это по карману, - сказал он, не обращаясь конкретно ни к кому, - никогда не попадайте в тюрьму для должников в Альтдорфе. Кто-то рассмеялся, и тут же смех оборвал другой бедолага, слишком погрузившийся в свои страдания, чтобы понимать юмор. Проснувшись в свое первое утро в крепости Мундсен, Детлеф обнаружил, что башмаки и расшитую куртку у него сперли. - Кто из вас, хамов, это сделал? - поинтересовался он, но выяснил лишь, что это был не собрат-заключенный, а Зарадат, тюремный надзиратель. Гуглиэльмо, обанкротившийся импортер вин из Тилеи, объяснил Детлефу правила. Если человек достаточно долго оставался жив и хорошо себя вел, он получал серьезный шанс продвинуться из обычного узника в "надежные". Зарадат был "надежный". А "надежные" имели право выплатить долг, из-за которого когда-то оказались в крепости, воруя у остальных заключенных все, что можно было заложить, продать или выменять. В следующую ночь исчезли рубашка и брюки Зирка, а вместо них ему оставили вонючие лохмотья. "Единственная вещь, которую он все еще может запаянный для удобства тюремщиков". Но еще ночь спустя он проснулся оттого, что его держат люди в форме, пока Зарадат кромсает его волосы. - Он продает их Бендраго, изготовителю париков с Люйтпольдштрассе, - пояснил Гуглиэльмо, который сам щеголял свежей стрижкой, выполненной с большим рвением, но едва ли умело. Детлеф знал, что встречаются маги или студенты, которым позарез нужны и другие, не столь пустяшные части человеческого организма. Он лишь горячо надеялся, что Зарадат ни с одним из них не знаком. Козински, с его сложением борца и раздражительным медвежьим нравом, был единственным неостриженным из сокамерников. Он на пути к превращению в "надежного", решил Детлеф. Он уже набрал для этого достаточный вес. Остальные - Маноло, смуглый моряк с несчастным пристрастием к рулетке, Джастус, жрец Рональда, для которого настали трудные времена, и Керреф, сапожник, разоренный своими тремя или четырьмя женами, - были одинаково коротко подстрижены. Керреф лишился своего одеяла - и многого другого - в пользу Козински. Детлеф предполагал, что мускулистый гигант позволяет сапожнику проглотить немножко хлеба и воды единственно лишь потому, что, если Керреф умрет, Козински не удастся больше получать дополнительного питания. Заняться в камере было особенно нечем. У Джастуса имелась колода карт, посвященных Ранальду, но Детлеф был не настолько глуп, чтобы играть с ним в "Найди императрицу". Маноло был для Джастуса просто-таки благословением господним, он уже проиграл ловкому жрецу годовой запас еды. Керреф же трехдюймовой щепкой из твердого дерева усердно, но тщетно ковырял |
|
|