"Джек Йовил. Дракенфелс ("Warhammer: Вампир Женевьева" #1) " - читать интересную книгу автора

известковый раствор стен. Он наковырял едва ли полную чашку пыли, а каменные
блоки оставаясь прочны, как и прежде. Детлеф слышал, что эти стены
пятнадцати футов в толщину.
Это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь выдаст Керрефа с его щепкой
Зарадату ради какой-нибудь дополнительной привилегии. Порой Детлеф гадал,
кто же это будет. Очевидной кандидатурой казался Козински, которого ничто не
волновало, но если он до сих пор не увидел этой возможности подмазать путь к
статусу "надежного", то, наверно, уже и не увидит.
Детлеф был достаточно честен, чтобы допускать, что и он может оказаться
со времене тем, кто отзовет Зарадата в сторонку во время ежемесячного
парикмахерского ритуала, и обратит его внимание на щепку Керрефа. И
достаточно порядочен, чтобы надеяться оттягивать миг предательства как можно
дольше. Но лишь настолько, насколько хватит сил терпеть.
Был один вопрос, который всплывал постоянно. Он касался единственной
темы разговора, которая действительно интересовала узников, - за исключением
словоохотливого Гуглиэльмо. Существовало много способов подойти к этому
вопросу: "Чем ты занимался на воле?", "Выйдешь ли ты когда-нибудь отсюда?",
"Как глубока твоя нора?", "Как широка твоя река?", "Как высока твоя стена?",
"Как длинна твоя жизнь?" И все это сводилось к простому: "Сколько ты
должен?"
Через три недели Детлеф знал до пенни, сколько задолжали его
сокамерники. Он знал про шестьдесят золотых крон, которые Маноло проиграл
непобедимому карточному шулеру в задней комнате "Грифона и звезды" в День
святого Мананна, бога морей. И про три шиллинга и четырехпенсовик,
добавленные в качестве процентов на восемнадцать золотых крон, которые
Керреф получил от ростовщика, чтобы накупить побрякушек своей последней
невесте. И про девяносто восемь крон, которые Козински потратил, прежде чем
понять, что его завербовали в экспедицию в Северные Пустоши, которую даже
самые сумасшедшие наемники считали самоубийством. И про двести пятьдесят
восемь крон двенадцать шиллингов и шесть пенсов, одолженные Гуглиэльмо у
некоего тилейского дельца, чтобы купить корабельный груз прекрасных вин,
который канул на дне Моря Когтей.
Он знал про пятьсот сорок крон, которые Джастус выманил у жены торговца
пряностями в обмен на курс целебных кремов, долженствующих гарантированно
сделать ее снова юной и прекрасной. Ему повезло, его арестовали прежде, чем
сыновья женщины вернулись из-за морей и схватились за мечи. Детлеф знал обо
всех их долгах. А они знали о нем.
- Сто девятнадцать тысяч двести пятьдесят пять золотых крон семнадцать
шиллингов и девять пенсов.
Это Маноло. Но мог бы быть любой из них. Все они произносят это время
от времени, порой с благоговением, как молитву, порой яростно, точно
ругательство, а порой трепетно, будто признание в любви.
- Сто девятнадцать тысяч двести пятьдесят пять золотых крон семнадцать
шиллингов и девять пенсов.
Детлефу начинали здорово надоедать эти повторы. Хотел бы он, чтобы эта
сумма могла измениться, в одну сторону или в другую. Желательно в другую.
Если у него есть друзья на воле, он надеялся, вдруг они испытают приступ
щедрости. Но это должен быть приступ просто сверхъестественной щедрости,
чтобы он был хоть как-нибудь сравним с такой суммой.
- Сто девятнадцать тысяч двести пятьдесят пять золотых крон семнадцать