"Короли и Звездочеты" - читать интересную книгу автора (Туулли Лана Борисовна)XIX. МЕЛОЧИ Если бы недавно прорезавшиеся магические таланты Глюнова позволили ему научиться читать чужие мысли, ему вряд ли доставили удовольствия размышления, которым предавался Евгений Аристархович. А думал Лукин о том, что даже походка молодого человека - тихим эхом отдававшаяся в пустом темном коридоре клиники, - выдает его общую неуверенность в себе, в мире и сегодняшнем дне. «Невротик, он и в Африке невротик,» - заключил Евгений Аристархович, осмотрев приблизившегося молодого человека от стоптанных летних сандалий до взъерошенной русой макушки. «Не сделал ли я ошибку, положившись на него? Хотя другой кандидатуры-то и нет,» - поправил себя Лукин. - «Эх, Игорь, Игорь, как же ты меня подвел…» Не подозревая, что печальный, полный сдерживаемого сожаления взгляд доктора относится вовсе не к нему, Сашке, а к Игорю Волидарову, посмевшему отдать себя на растерзание иномирскому зверю, Глюнов смутился и на ходу стал, выражаясь языком авторов дамских романов, прихорашиваться. Зачесал пятерней волосы со лба, проверил, не отросла ли за ночь щетина на подбородке, снял очки и стал протирать стекла футболкой. В результате он споткнулся на ровном месте и чуть не растянулся у ног Евгения Аристарховича. «М-да,» - мысленно протянул Лукин. - «Может, еще не поздно всё переиграть? У меня же есть тот иномирский «гость», наверное, колдун не из слабых…» Что делать с этим «гостем», Евгений Аристархович еще не решил. Пока тот три дня валялся без сознания, всё было понятно - клятва Гиппократа, оказание необходимой помощи, сбор потрясающе интересных образцов тканей… А теперь? Гильдебран уверял, что «гость» не умрет, да, но он и не говорил, что на третий день после реанимации тот будет бегать по клинике и вмешиваться в дела, его не касающиеся! Брал бы пример с Галины. Девчонка вторую неделю почти не встает с постели. Правда, здесь дело не в сотрясении мозга и анемии, а в глубокой депрессии, вызванной утратой значимого человека. Надо бы девчонке устроить пару сеансов психоанализа - так некогда! Эх, Игорь, - еще раз подумал Лукин, - ты меня по всем статьям подвел… И глубоко затянулся сигаретой. Сашка, пока подходил ближе и здоровался, подумал о том, что никогда прежде не видел Лукина таким усталым и измотанным - морщины углубились, лицо было серым от бессонной беспокойной ночи, и даже лысый череп блестел менее ярко, чем обычно. И уж вовсе никогда Саша не видел Евгения Аристарховича курящим. Нет, правда, он же врач, он такие лекции Бульфатову и Хвостову читал про разные виды зависимости… Не то, чтобы Лукин навязчиво и однотипно, как бабка, сидящая в коридорах поликлиники, перечислял вредности и процентное возрастание риска онкологии - вовсе нет. Евгений Аристархович был все-таки хорошим психиатром, он умел так сформулировать вопрос, что, ответив на него, хотелось как можно скорее вылить водку в умывальник и растоптать пачку сигарет в мелкую пыль. Одной воспитательно-психиатрической беседы хватало «волчатам» на четыре-пять дней; и они искренне подавали прошения Монфиеву о введении в рацион питания продуктов с повышенным содержанием витаминов: чая с женьшенем, соевого соуса и ростков пшеницы. Потом, правда, опять начинали «расслабляться» старым привычным способом, так ведь Лукин не господь бог, чтоб творить чудеса… Сегодня Евгений Аристархович потерял еще один лучик из сияющего вокруг лба нимба - он, оказывается, тайный курильщик. Затягивается глубоко, судорожно, выдыхает густой сизый дым и любуется на получающиеся туманные дорожки. Поймав себя на том, что рассматривает доктора слишком пристально, Сашка засмущался и еще раз прошелся краем футболки по многострадальным очкам. - Ой, а что это у вас? - спросил Глюнов, маскируя свою невежливость фальшивым любопытством. - Это… - Лукин поднял палку, которая стояла, придерживая раскрытую настежь дверь клиники. За открытой дверью сияло солнечное летнее утро. - Это, знаешь ли, такая вещь… - Дубинка? - Сашка посмотрел на линзы, чтоб проверить, не осталось ли пятен. - Или что? - Это посох. Одного волшебника - ну да я о нем тебе уже рассказывал. - Вашего учителя, Ноадина? - оживился Сашка. «Черт! Парень внимателен и памятлив. Впрочем, я прекрасно об этом знаю.» - Ну, где-то так, - согласился Лукин. - А можно посмотреть? - Да не здесь же! Пойдем на улицу, я объясню, в чем фокус. Лукин затушил окурок, раздавив его ботинком, и повел Глюнова за собой в садик. Спрятавшись за корявым кустом сирени, Евгений Аристархович наскоро повторил всё то, до чего они договорились вчера вечером, сидя в лифте: - Я бы не стал просить тебя взять на себя нейтрализацию сфинкса, если бы не был уверен в успехе. Честное слово, мне гораздо проще попросить Серова и Волчановского объявить планомерную охоту, пристрелить, наконец, это чудовище, и пусть его душа летит в тартарары. - Еще неизвестно, Волчановский жив, или же нет, - напомнил Саша. Явно не для того, чтобы уколоть или обидеть своего собеседника - все внимание молодого человека было сосредоточено на предмете магического Искусства, которое держал Лукин. - И это вторая причина, по которой я прошу помощи у вас, а не у «волчат». На мага сфинкс будет… э-э… воздействовать совсем не так, как на обычного смертного. - Угу, - согласился Сашка. - Наверное… А что все эти знаки на посохе обозначают? - Это руны. И магические фигуры, - вздохнув, Лукин приступил к объяснениям. - Ваша задача - найти сфинкса. Думаю, что надо будет поискать его в местах предыдущей охоты. Вот здесь, - Лукин достал из кармана белого халата наскоро расчерченный лист бумаги, - я обозначил место, где нашли тело Игоря. Может быть, имеет смысл начать поиски оттуда? - Я подумаю, - важно ответил Сашка, убирая листок в задний карман джинсов. Свой халат он, должно быть, оставил в кабинете или где-то еще. Наверное, хотел замаскироваться. Интересно, поймал себя на мысли Евгений Аристархович, не дойдет ли этот пионэр-зарничник до мысли раскрасить лицо полосами пыли и навтыкать в прическу перьев из подушки? Уймись, - строго скомандовал себе Лукин. - Не посылать же на поиски сфинкса отца Гильдебрана, с его-то больным сердцем? И не отдавать же иномирскую тварь на откуп «волчатам». Еще надо придумать, что делать с Волчановским и пострадавшими людьми - Как только вы найдете сфинкса, - продолжал Лукин, маскируя доходчивыми, понятными объяснениями суету, которую развел в его собственных мыслях голос холодного рассудка, - вы берете посох вот так и поворачиваете вот здесь. Видите, здесь четыре руны начертаны по кругу? Попробуйте. Когда Глюнов, чуть приоткрыв рот от восторга и удивления, взял посох в две руки и попытался повернуть указанную надпись, из тяжелой резной палки выскочил луч светло-синего цвета. - Здорово! - восторженно выдохнул Сашка. - Прям как в кино!… - Надо направить этот луч прямо в морду сфинкса и задержать на две-три минуты, чтобы подействовало наверняка. Тогда он окажется под вашим контролем, и вы сумеете легко нейтрализовать его. В раздражении Лукин перехватил посох, которым беспечный Глюнов «светил» под ближайшие кусты и пугал дремлющих после рассвета ночных насекомых, прекратил действие артефакта и жестко повторил: - Саша, всё это не игрушки и не кино! Разве вы не поняли, насколько всё серьезно? Если мы не остановим сфинкса сейчас, потом, когда это существо окончательно освоится в нашем мире, будет еще хуже! Неужели смерть товарищей для вас ничего не значит? Лицо Сашки сразу же вытянулось. Плечи ссутулились еще больше. - Евгений Аристархович, зачем вы… Я всё прекрасно понимаю. Только пока не привык ко всем этим волшебным штучкам. - Еще успеете, Саша, - ответил Лукин. - Кстати, вот, держите, - Евгений Аристархович добавил к магическому артефакту немного техники и буквально всунул в руки Глюнова большой пистолет, - заряжен стрелками с транквилизаторами. Только в себя не выстрелите. Пистолет, по сравнению посохом, был принят прохладно. Пропустив мимо ушей предупреждение, Сашка зажал «радость дрессировщика» под мышку. Взгляд его, усиленный линзами, был устремлен только на посох Ноадина и светился детским восторгом. Может, его все-таки попробовать заколдовать? Вместо этого Евгений Аристархович изобразил легкую улыбку, чтоб вселить в душу господина «мага» уверенность в успехе предприятия: - У вас обязательно получится, Саша. Потому что права на ошибку у нас с вами больше нет. - Верно, - согласился Глюнов. Еще раз попросил объяснить, как активизировать магический посох, шепотом повторил про себя инструкции и доверчиво спросил: - Ну, я пошел? - Удачи, - пожелал Лукин. Пошел по направлению к главному входу клиники, но, заметив, что Саша остался стоять под сиренью, обернулся: - Саша, вы кого-то ждете? - Да нет… - смущенно отмахнулся молодой человек. - Вам показалось. - Тогда идем, я запру за вами ворота, - и Лукин, доставая очередную сигарету из мятой пачки, пошел в сторону гаража. Сашка нервно взглянул на часы. Лот, чертяка, куда ж ты пропал? Договаривались встретиться, неужели ты проспал? Черт, неужели самому придется со сфинксом сражаться? «Ничто так не стимулирует веру в собственные возможности, как вовремя подброшенная союзнику порция снотворного,» - мог бы сказать Лукин, но он усиленно делал вид, что не понимает, что задерживает Глюнова в клинике. Стоял, проверял, хорошо ли накачаны колеса у машины, достаточно ли бензина в баке, курил, пуская плотный клуб дыма… Марина наверняка сделает выговор. И орхидеи, прекрасные жеманницы, конечно же, не упустят случай показать хозяину свое отношение к запаху табачного дыма, которым он их овеет, когда будет поливать в полдень. Семь бед - один ответ, так что уж пусть… Сашка прождал еще две минуты, но Лот так и не появился. В сердцах плюнув, Глюнов подхватил тяжелую резную палку, сел в автомобиль и нажал на газ. - У вас всё получится, Саша, - уверенно сказал Лукин. - Удачи! И порадовался тому, что способности его новоиспеченного помощника не предполагали чтение чужих мыслей. Отъехав на полкилометра от клиники, Сашка, наконец, завершил обличающую гневную речь, которой, без сомнения, заслуживал один неверный полуэльфийский союзник, не способный ради спасения человечества даже проснуться в положенное время, и обратил внимание на странное урчание, доносившееся из-под заднего сидения. - Что там? - спохватился великий герой. - Неужели крысы? - Гдеу? - тут же высунулась из-под сидения настороженная морда Черно-Белого Кота. - Гдеу мой заувтрак? Так как смотрел Кот - с требовательным ожиданием - на человека, то появление костяной лапы, принадлежащей до недавнего времени не одному, а даже трем биологическим видам одновременно, прошло незамеченным. До тех пор, пока лапа не завершила размашистое движение столкновением с кошачьей макушкой. - В грроубу видаул! - взвыл Кот и набросился на Черепунчика. - Эй, - окликнул созданий Сашка. - Эй, да что вы делаете?! Тактико-технические характеристики Черно-Белого Кота в несколько раз превосходили аналогичные показатели случайно собранного скелета крысо-тюлене-собако-вороно-грифа. Собственно, они превосходили, как показал ряд диверсий, организованных под личным командованием генерала Октавио Громдевура, возможности всей охранной системы Объекта 65/113, вместе взятой. У Кота были когти, резавшие нетолстую сталь. У Кота под пушистой шубкой перекатывались прекрасно развитые мускулы, которым позавидовал бы и Мистер Вселенная. У Котика были челюсти, развивающие давление до ста атмосфер, он умел выделять из недр своего организма жидкости потрясающей отвратительности, а еще у него была паранойя и жуткая валериановая ломка, тоже добавлявшая энергии при столкновении с потенциальным противником. Против всего этого набора у Черепунчика, творения магически одаренной интеллигенции, был только один козырь - зато какой! Он уже был мертв. Скелет не чувствовал ни запахов, ни боли, а если Коту удавалось оторвать от противника какую-нибудь гладкую кость, со временем она подползала и прикреплялась на прежнее место. Так что у Черно-Белого Кота оставался единственный выход - растрррепать противника на мелкие кусочки! И он сделает, он сделает это!!! - Дурдом, - заключил Сашка. Остановил машину, добрался до черно-белого-костяного клубка, самозабвенно катающегося по заднему сидению, и с усилием разнял дерущихся кадавров. Оказавшийся в левой руке человека Черепунчик уронил фалангу с левого крыла, которой пытался выколоть золотистый кошачий глаз, и с облегчением клацнул челюстями, а неутомимый Черно-Белый маньяк, висящий в Сашкиной деснице, заорал, что «заувтрак, заувтрак отдайте мняууу!!» - Немедленно прекратите! - закричал Глюнов на Кота и Черепунчика. - Своим поведением вы позорите… э-э… Кот, желая знать, что именно он позорит, посмотрел на человека золотистыми глазами. Скелет - пустыми глазницами. Судя по трещинкам вокруг бывшего носа, Черепунчику было стыдно. Чтобы усовестить Черно-Белого Кота, должно было случиться явление почище сонма древнегреческих богов, предающих цивилизацию широкомасштабным семи казням египетских. И то не факт, что подействует. - Замнем про позор, - не нашелся с объяснениями Сашка. - Мне подумать надо, а вы меня отвлекаете! Значит, ты, - он развернул к себе наглую черно-белую пушистую морду, - полезай в багажник. - Мяу! Меняу! Няу хочуяу! - крикнул Кот и запустил в держащую его руку восемь когтей. - Дай вяулеурьянку! - Обойдешься! Пока Сашка нес Черно-Белого к багажнику, Черепунчик забрался на руль и станцевал костяную ламбаду. - Ты же задохнешься, - спохватился Глюнов. - Придется запереть тебя, - сказал он скелетику. Черепунчик загрустил, зато Кот заорал про валерьянку еще громче. С трудом подавив желание бросить наглое животное под колеса и проехаться по нему тринадцать раз подряд, Глюнов запер Черепунчика и снова завел мотор. Кота, чтоб не мешался, он переложил на заднее сидение и выкупил у него несколько минут тишины, отдав на растерзание потерянную скелетиком фалангу. Итак, посох. Тот самый, - кося одним глазом на дорогу, а другим - на предмет размышлений, - который когда-то давно, несколько жизней назад, Сашка видел во сне. Во сне этот посох Игорь Волидаров называл жезлом и сетовал, что тот слишком длинен и тяжел. Верно, - подтвердил Сашка, попробовав длинную палку на вес. Длина - метр тридцать -метр тридцать пять, сделан из… сразу и не поймешь, дерево или камень. Так, Глюнов, что за дурь лезет тебе в голову? Стандартный материал для таких вот «поделок» - если верить многочисленным фантастическим сочинениям, читать которые ты большой любитель, - дерево или кость. Если вытесать из камня столб почти полтора метра высотой и десять сантиметров в диаметре, он будет весить… Одной рукой не унесешь, это точно. Игорь тогда, когда привиделся Сашке в тревожном сне, жаловался на тяжесть ноши. О'кей, с одним фактом мы определились, думаем дальше. Узоры, покрывающие посох сверху донизу, выглядят таинственно и достаточно оригинально. Комбинацию линий и…э-э… назовем вещи своими именами - загогулин, располагающуюся на ладонь ниже верхнего конца, Лукин обозначил как рунную надпись. Жаль, рядом нет Лотринаэна, узнать, что означают все остальные черточки, точки, звездочки и снежинки. Между прочим, сделал еще одну отметку в мысленном блокноте Глюнов, - этот факт меня настораживает больше всего. Лот собирался идти сражаться со сфинксом, - я, правда, не хотел его брать, но это вопрос второй. Почему он не пришел в сад клиники, как договаривались? Давай, Саша, как учил профессор Гугоня, выдвигать версии. Первая - детская - проспал. Вторая… хмм… не успел оправиться после ранений, полученных во время схватки с золотистой сфинкс, и решил не рисковать. Версия очень близка к истине, но тогда вполне закономерно, с точки зрения обычной вежливости, не давать опрометчивых обещаний или хотя бы предупредить о своем состоянии. Третья гипотеза была самой паршивой: Лот просто лгал, заставляя Сашку верить в его помощь и содействие и не собираясь их проявлять на самом деле. Это предположение странно резонировало с еще одним фактом, настоятельно требовавшим ответом. Вчера Лот утверждал, что управлять сфинксами невозможно. Дескать, разума нет, они не так отражают реальность, как эльфы, человеки и прочие сапиенсы, а потому магия Разума на них не действует. Полчаса назад Евгений Аристархович торжественно вручил каменную палку, утверждая попутно, что именно благодаря этому предмету самая злобная сфинкс станет послушной, как ласковый котенок. Или первое, или второе. Так как одновременно два столь разных утверждений истинными быть не могут, один из хороших Сашиных знакомых, Лотринаэн или Евгений Аристархович, является лжецом. Кто именно? Кому верить? Если человек (или полуэльф) лжет, то ради чего? В чем смысл игры? Автомобиль подскакивал на кочках, Сашка гнал, не разбирая пути, наивно полагая, что определение «внедорожник» придумано именно для таких, как он, неграмотных водителей. Черно-Белый Кот свернулся калачиком и храпел, как трактор «Беларусь» на холостом ходу, что-то костяное гулко перекатывалось по багажнику. Посох трясся на переднем сидении, подставляя солнышку то резную руну, то запутанные линии, то маленькое пятнышко полированного дерева. Или всё же кости? Или камня? Черт, черт, черт! Ты занялся не своим делом, - твердо сказал Сашка запаниковавшему себе. - Твое дело - сидеть в кабинете 101 и искать в Сети пасьянсы для Петренко. Сочинять никому не нужные рефераты, на которых Бэлмо поставит размашистый автограф и, в лучшем случае, будет использовать как бумагу для черновых заметок. Твое дело - скучать на заседаниях лаборатории и писать заметки в сборники трудов молодых ученых. Ученый, ерш твою налево! Назвался груздем - полезай в кузов! Не хочешь идти по выстеленной обрывками диссертаций проторенной тропинке? Поверил в свою исключительность и магический талант? Тогда думай, Глюнов, думай! У задачи должно быть решение! Третий вариант: и Лотринаэн, и Евгений Аристархович правы. Посох воздействует на сфинкса, но использует при этом не таинственную магию Разума, но что-то другое. Ага… Многообещающее начало. И что нам дает эта веточка эволюции? Резко затормозив (от чего Кота сбросило на пол), Сашка выключил двигатель, нашел в кармане бумажку и начал судорожно фиксировать мысли, пока они не разбежались, как тараканы. Так, что нам известно о сфинксе? Теплокровное животное, два крыла, четыре лапы, хвост. Вес… хмм… запишем 50 кило, для ровного счета. Плотоядно. Неразумно (поверим Лоту). Продуцирует вокруг себя сильное гипнотическое поле (снова верим полуэльфу, хотя кое-что видели своими собственными глазами). По словам Гильдебрана, является природным маносборником. Что еще? Глюнов поймал себя на мысли, что ему до смерти не хватает знаний, как выводят папа и мама сфинкс своих детенышей, а может быть, высиживают, как птенцов. Кажется, Октавио упоминал, что сфинксы проводят жаркое время суток в норах, значит, будем искать укрытие где-нибудь повыше, в горах, окружающих степь. Еще Громдевур говорил, что человекоголовые кошки используют крылья не для полета как такового, - их тело слишком тяжело, - а для некоторого «порхания» с места на место. Как убить такое существо? Не будем лишний раз изобретать велосипед, а используем в качестве подсказки совет того же Октавио: нож в шею или копьем в грудь, и все дела. Да, но Евгений Аристархович очень просил поймать сфинкса живым. « Таким - погрузившимся в размышления и отключившимся от действительности, - Сашку и нашли Догонюзайца, Ноздрянин и Громдевур. Их внедорожник вырулил из-за холма, поднимая тучу пыли. К заднему бортику машины был привязан здоровенный серый коняга, выглядевший лоснящимся и довольным, как новенький «мерседес». - И на фига, - грозно вопросил Догонюзайца, - потребовалось назначать встречу на рассвете? А если бы мы так и сидели бы на ферме Курезадова? - Простите, - пролепетал Сашка, обнаружив, что опоздал на им самим условленное свидание на полтора часа. - Я как-то забыл о времени… Вы как, познакомились? Договорились, как будем действовать? - Познакомились, - буркнули Ноздрянин и Догонюзайца, неласково поглядывая на Октавио. При этом один охранник почесал синяк, появившийся прошедшей ночью под правым глазом, второй сверкал «украшением» под левым. Сам Громдевур усмехнулся в ответ, стараясь не слишком широко открывать челюсть. Нос у него был какой-то припухший и чуть-чуть свернутый в сторону. - Да мы, оказывается, уже общались с достойнейшим господином Василием, - уточнил странник-между-мирами. - Когда он меня повязал и в богадельню пристроил. - Кто старое помянет, - предупредил Догонюзайца и снова проверил, на месте ли собственное око. Потом перешел с тона угрожающего на деловой. - Так что делать будем? - Предлагаю пойти к норе, - подал голос Громдевур, - и устроить там ловушку. Конь поддержал хозяина заливистым ржанием. - Ну… я согласен, - пожал плечами Сашка. Всё равно, более продуктивных идей у него пока не было. - Только… мне нужна пара часов, чтобы подготовится, кое-что продумать, рассчитать… - Парень дело говорит, - не дал раскрыть рта охранникам Громдевур. Он вообще был поклонником тактики дожимающего натиска, - Сейчас, пока светло да жарко, сфинкс будет отдыхать где-нибудь в тени, в прохладе. Ловить его лучше вечером, как раз успеем приманку соорудить… - Не понял, - громко возмутился Ноздрянин. - Тогда с какой радости мы подскочили в четыре утра? - Дуур-рняу головау, - тоном философа мяукнул с заднего сидения глюновского автомобиля Черно-Белый Кот. Ноздрянин с глубоким отвращением посмотрел на животное. - А ну, брысь, нечисть! Только твоих мерзких воплей нам для полного счастья не хватало! Утопить бы тебя… Октавио тяжело вздохнул. - Пробовали уже. Всплывает… Завтракал Евгений Аристархович в прекрасном настроении. Тому было много причин - утро было свежим, днем услужливый Метеорологический портал обещал легкую облачность и намекал на вероятность осадков (где-то в районе Мальдивских островов, Новой земли и Гренландии), Марина Николаевна сварила отличный кофе и приготовила венгерские ватрушки, которые сияли румяными бочками и насыщали столовую ароматами корицы и ванили. - Ммм… Объедение, - порадовался Лукин, принимаясь за третью ватрушечку. Санитары - Тыквин и Белокуров, - молча согласились. Марина Николаевна молча добавила кофе в чашки. Посмотрела на Галю - сегодня, впервые после долгого перерыва, девушка спустилась из своей комнаты на втором этаже западного крыла, которая за время болезни превратилась в больничную палату, и завтракала вместе с остальными работниками Оздоровительного центра. - Галя, хочешь сливок? Свежие, только вечером доставили от Курезадова. Девушка чуть заметно вздрогнула, покосилась на фарфоровый сливочник и отрицательно покачала головой. Тогда, когда ее нашли в палате сбежавшего пациента, во время операции пришлось вырезать клок волос. Придя в себя, Галя долго смотрелась в зеркало, привыкая к новой, изменившейся себе. Вроде бы всего ничего - шрам прятался высоко на лбу, его можно было закрыть, выпустив прядь из прически или каким-нибудь шарфиком-косынкой, «синяки скоро сойдут, а щеки отъешь» - уговаривала Леночка подругу. Бледная, истощенная пережитым шоком Галя молчала, погрузившись в себя, о чем-то думала, осторожно проводя кончиками пальцев по холодному зеркальному отражению. Потом попросила у Марины Николаевны ножницы и «навела красоту», безжалостно и решительно избавившись от длинных темных кос. Белый платок, аккуратно прижимавший короткие пряди к голове и скрывавший следы подживающего ранения, странно уродовал Галину, превращая ее строгое лицо, полное сдерживаемых эмоций, в посмертную восковую маску. Такую же изжелта-бледную, неподвижную и мертвую. Заметив, с каким сочувствием смотрит на Галю Марина, Евгений Аристархович украдкой сжал руку жены. Лукина вздрогнула. - Какие на сегодня планы? - спросил доктор у жены. Марина Николаевна равнодушно пожала плечами. - Я сейчас, после завтрака, отправляюсь на Объект. Должен поговорить с Монфиевым, обсудить кое-что с Серовым… - По поводу похорон? - уточнила Марина Николаевна, помешивая ложечкой в кофейной чашке. - Сергей… я не запомнила его фамилию… Галя прекратила ковырять ватрушку и настороженно, как перепуганный зверек, посмотрела на Лукину. Евгений Аристархович с профессиональной бодростью в голосе уточнил, что фамилия вчерашнего пациента была Барабанов, что Гале не о чем волноваться - и вообще, надо выбрать время, поработать с ее затянувшейся депрессией; что Марина Николаевна, как всегда, угадала с завтраком - а теперь быстро по делам, по делам… От избытка показного хорошего настроения - в сочетании с серым, уставшим лицом и плохо замаскированным запахом никотина являющимся верным признаком переутомления нервной системы излишне занятого психиатра, - Лукин подскочил и живенько поспешил на выход. - Женя! - спохватилась Марина Николаевна. Отставила чашку, сбросила с колен салфетку и побежала вслед за мужем. Догнала уже в коридоре, почти у самого выхода. - Женя, ты обещал. - Что я обещал? - спохватился Лукин. Обхлопал себя по карманам и гримаской детского удивления обнаружил смятую пачку из-под сигарет. - Марин, честно слово, случайно получилось… Марина Николаевна выхватила картонку и решительно смяла ее в комок. - Я не об этом. Женя, ты обещал рассказать, что происходит. - Мариночка, я спешу. Меня Монфиев ждет. - Подождет, - обиделась Марина Николаевна. - Почему с нами не завтракал Сашка Глюнов? Куда ты его отправил? - Не бери в голову! - легко отмахнулся Лукин. Однако такой ответ понравился его супруге меньше, чем предыдущий. - Марин, честно слово, долго объяснять - времени нет, а коротко не получится, всё слишком запуталось. Всё будет хорошо - я тебе обещаю. - Мне не нужны обещания, - Марина Николаевна нервно перебросила бумажный ком из правой руки в левую. Добавила в голос нотку едкого сарказма. - Мне нужно знать, что происходит. К чьим похоронам готовится на этот раз. - Мариночка, дорогая, - смутился Лукин. - На этот раз всё будет хорошо. А тебе неплохо бы выспаться, вон у тебя какие круги под глазами… Ого, - «вдруг» заметил Евгений Аристархович положение стрелок на наручных часах. - Уже четверть девятого! Спешу! Пока, дорогая, до встречи! Скажи, чтоб Гильдебрану дали отдохнуть подольше, да, и насчет пациента из одиннадцатой - не беспокойте его, он должен проспать до обеда! Всё, целую, пока! - До встречи, - автоматически ответила Марина Николаевна. Перебросила бумажный ком из руки в руку. - До встречи… Вернувшись в столовую, Лукина задумчиво и меланхолично приступила к наведению порядка. Велела Гале идти отдыхать - или, если хочет, погулять в саду, посмотреть на цветущие розы и лилейники. Белокурову - прибраться в цокольном этаже, Тыквину -и помочь Леночке подготовить пациентов к обходу, который Лукин проведет по возвращению от Монфиева… Оставшись в одиночестве, Марина Николаевна долго и излишне пристально рассматривала белоснежную скатерть, белый с золотом фарфор, изящную сервировку, хрустальную вазочку с садовыми цветами - всё то, что было тонкой, только ей понятной насмешкой над серыми полынными буднями затерянной в степях клиники. Придумать подобную шуточку - легко. Приучить Белокурова, и даже пациента из девятой палаты пользоваться столовыми приборами и не лезть в тарелку со спагетти немытыми лапами - тоже не так уж трудно. Понять, в чем смысл чужих «шуточек», к какому итогу приведут ведущиеся тайком, по утрам, разговоры, или на какие подвиги отправляются вдохновленные секретной миссией подслеповатые юнцы - невероятно сложно. Тоскливый, беспорядочный сон никак не желал заканчиваться. Серый сумрак придерживал веки закрытыми, навязчивая духота просила потерпеть с пробуждением минуту, еще десять, еще полчасика… Лот резко открыл глаза, вслушался в происходящее. Решительно оттолкнулся от подушки и… Скрючился от пронзительной боли в сердце. «В моем-то возрасте?»- скрипнул зубами полуэльф. Ему, конечно, приходилось слышать поговорку насчет того, что если шестидесятилетний человек просыпается, и у него ничего не болит, значит, некромант попался грамотный, но на собственный счет подобную ерунду Лотринаэн не относил. Труднее всего дались первые пятьдесят шагов, которыми Лот несколько раз вымерял пространство между окном и дверью, ощущая каждый из прожитых ста сорока четырех лет. Потом острая боль ушла, сменившись тоскливым покалыванием за грудиной. Усталость, правда, осталась. Так это от кислородного голодания, объяснил себе волшебник и скомандовал: быстрее в сад. Подышать свежим воздухом, подправить пару клумб - отцу Гильдебрану будет приятно, да и Сашка, наверное, уже ждет, подпрыгивая от нетерпения… Ого, - вдруг понял Лотринаэн, приглядевшись к солнцу, осторожно светившему в закрытое матовым стеклом оконце. Уже время к полудню. Сколько ж я спал? Не хватало только, чтобы Сашка и Октавио отправились воевать со сфинксом без меня. Лот решительно выдохнул, накинул на плечи мятый казенный халат, собираясь распрощаться с лазаретом и всеми, его населяющими. Да, он был обязан этим людям жизнью, но искреннюю благодарность испытывал лишь по отношению к отцу Гильдебрану, да, может быть, Марине Николаевне, остальных он видел мельком и они были слишком заняты, чтобы обращать на него внимание. Даже Евгений Аристархович, встречи с которым Лот опасался, не снизошел до общения с пленным полуэльфом. Да полно, пленным ли? Всего-то привезли в бессознательном состоянии, продержали три дня взаперти - так ведь лечили, а не пытали… Мысленно давая клятву посвятить ближайший месяц какой-нибудь благотворительности и пожертвовать дюжину полезных артефактов в какой-нибудь Орден, где целительство поставлено на широкую ногу, Лот тихо и аккуратно повернул ручку двери, как вчера при нем делали и Марина Николаевна, и старый священник, и та, вторая девушка. Дверь была заперта. Опасаясь, что техника в этом странном мире пошла по другому пути развития, и что производство дверных ручек здесь имеет какие-то свои, особенные, не постижимые разумом эльфов, секреты ремесла, Лот попробовал на ручку надавить. Толкнул дверь. Создал маленький воздушный поток, попробовал пропустить его у притолоки и убрать щеколду или другую задвижку, которая удерживала дверь в прежнем положении… И с большим удивлением Лот обнаружил, что его магические усилия блокируются. Тщательно просканировав и, тайком оглянувшись и убедившись в отсутствии возможных свидетелей, обнюхав замок, полуэльф почувствовал присутствие нескольких капелек крови. Ага, это заклинание мы хорошо знаем: - О, сколько чудесных открытий сегодня мне предстоит совершить, - мурлыкнул Лотринаэн, с трудом сдержав первое побуждение - снести всю богадельню к демонам в преисподнюю, рванув преграду и ближайшие стены «Лесным рогом»[13] уровня, допустим, десятого, чтоб даже камня на камне не осталось… Сидеть под замком было очень… унизительно. Да, правильное слово. Спокойно, - приказал себе маг. Спокойно. От небольшой порции унижений никто еще не умирал. Вместо того, чтобы активировать десяток боевых заклинаний, Лотринаэн прошел на середину палаты, сел в позу для медитации и закрыл глаза. |
|
|