"Лидия Джойс. Тени в ночи" - читать интересную книгу автора

полотна, чтобы скрыть пятна, и бросила на туалетный столик.

Ее пеньюар нетронутым лежат на скамейке в ногах кровати, и теперь Ферн
надела его как щит из кружев и тонкого льна.

Колин поднял бровь.

- Вид был привлекательным.

- Если вы хотите, чтобы я снова разделась, вам нужно лишь приказать. Я
обещала повиноваться мужу. - Она почти испугалась, услышав свои непрошеные
слова.

От холода в глазах Колина у нее слегка перехватило дыхание. Мужчина с
взъерошенными после сна волосами не должен быть таким грозным.

- Надеюсь, мне вообще не потребуется вам что-либо приказывать.

- Разумеется, нет. Это была шутка.

Но Ферн почувствовала, как пустота в дальнем уголке ее души
превратилась в горячее, твердое зерно, а пальцы, казалось, действовали
самостоятельно, застегнув пеньюар раньше, чем она снова повернулась к
зеркалу, чтобы осмотреть свой туалет.

Колин состроил гримасу, когда она повернулась к нему спиной. Он уже
некоторое время лежал без сна в тщетной надежде, что головная боль и тошнота
исчезнут до того, как его жена проснется. Несмотря на слишком яркий свет из
окон, от которого у него болели глазные яблоки, лицо Ферн было вполне
приятным зрелищем, если бы не сдвинутые брови, когда она смотрела на него.
Будь в спальне темнее, оно бы понравилось ему даже больше.

Он встал с постели... и сразу пожалел об этом. Потирая лоб, Колин
обошел кровать, задернул бархатные шторы.

Намного лучше.

Возможно, это была плохая идея - напиваться в брачную ночь, признался
он себе. Да и не так уж он был пьян, чтобы у него отшибло память, а из того,
что он помнит, все прошло хорошо. Его желание удовлетворено, Ферн проявила
готовность и была довольно приятной, хотя и не столь изощренной в постели,
как некоторые из его знакомых женщин, но это не порок. Он даже рад иметь
неопытную жену, он всегда считал подобные сложности излишними и
нежелательными в своем поиске облегчения, доставлявшего удовольствие.

Колин слишком резко повернулся, опять вызвав головную боль.

- Вы прекрасно выглядите, mon ange, но только вы и прекрасны в это
проклятое утро, - сказал он, стараясь не морщиться от боли.