"Лидия Джойс. Тени в ночи" - читать интересную книгу авторакаким неудовольствием мать говорила об этом месте, он вообще не испытывал ни
малейшего желания туда ехать. Но Колин знал свой долг, и он выполнит его, как всегда. Ферн вдруг споткнулась о камень, и он ловко поддержал ее за локоть. Она почему-то отпрянула, но потом, овладев собой, опять шагнула к нему. В поезде Ферн постоянно капризничала, и он уже с неудовольствием стал думать; что ошибся, выбрав ее в жены. Во время его короткого ухаживания она выглядела такой спокойной, нетребовательной, такой красивой, пухленькой, обыкновенной. Колин больше представлял ее не в своих объятиях, а сидящей во главе стола или у стены бального зала, и эта маленькая картина приносила ему удовлетворение. Но теперь... он уже не мог сказать, какая она. "Нервничает, - успокоил он себя. - Просто нервничает". По неуверенной просьбе Ферн они покинули обсаженную кустарником прогулочную аллею и подошли к воде. День оставался, каким и начался, жарким, почти безоблачным. Бледное июньское солнце обесцвечивало серую, желтоватую и коричневую гальку берега, растянувшегося перед ними, как пестрая лента между белым камнем набережной и морем. Вокруг бродили кучки туристов, вышедших перед ужином на прогулку. - Посмотрите, чайки! - вдруг воскликнула Ферн. берегу между ногами и юбками прохожих, молниеносно подхватывая клювами остатки еды. Колин с неприязнью взглянул на них. - Чайки есть и на Темзе, - напомнил он ей. - Да. Но там они грязные, закопченные, как голуби. Эти другие. Они почти благородные, если такое слово применимо к чайке. Ферн повернулась к нему, и он увидел ее напряженное лицо, когда она произнесла свою маленькую речь, имитируя веселую болтовню. По крайней мере она пытается. Смягчаясь, Колин посмотрел на кружащиеся против солнца крикливые силуэты. - Да, они менее неопрятные. Он не добавил, что считает их больше зловещими, чем благородными. Чайки - зловещие? Он тут же укорил себя за безрассудство, позволив личной озабоченности повлиять на свое видение жизни. Колин посмотрел на жену, и она вдруг покраснела, глядя в землю перед собой, поля шляпы скрывали ее взгляд, как шоры. |
|
|