"Мэри Джойс. Страсть за кадром [love]" - читать интересную книгу автора

блестели, словно, рассказывая свою историю, он воскрешал призраки, о
которых давно уже забыл.
- Выйдя из автобуса в Нью-Йорке, я огляделся и увидел огромную доску
для объявлений на Тайн-сквер. Это была реклама сигарет "Кент". Внизу с
краю была маленькая заметка - "рекламное агентство "Малколм и Митчел".
Несколько лет я пользовался этими тремя именами в разных комбинациях,
работал везде, где мог. Когда я мыл тарелки и подметал полы, я учился
говорить, как говорили люди в кинофильмах. До приезда в Нью-Йорк я никогда
не был в кино. В это время мне было девятнадцать лет. Я работал официантом
в маленьком ресторанчике в театральном районе. Один из моих постоянных
клиентов был фотограф. Когда он предложил мне работу в качестве
ассистента, я был уверен, что это был мой счастливый билет. Я принял его
предложение, а потом уже понял, что он был за фотограф! Он снимал рабочих
девочек. Ты знаешь, что это такое, Бретт?
Она кивнула, полностью поглощенная его рассказом.
- Он работал на несколько женских журналов, которые платили ему сто
долларов за фотографию; он платил девочкам по пятнадцать. Он обычно
говорил им, что они ничего не должны делать - только снять одежду. Мне он
платил по пять долларов за фото. Так я работал на него два года потому,
что для меня это были реальные деньги. Я накопил немного, купил
собственную камеру и стал предлагать сорок долларов девочкам за
позирование мне. У меня появились более симпатичные девочки потому, что
моя плата была выше. Со своими снимками я дошел до "Бритим Паблимер". Этим
я занимался десять лет, Бретт. Тогда меня звали Кент Митчел.
И мне понравилось заниматься фотографией. Я мог совершать волшебство
с помощью моей камеры, но я хотел большего. Издатель предложил мне работу
в Англии. Я купил билет до Лондона, взял аванс и поехал в Париж. Там я
поменял имя на Малколма Кента и принялся фотографировать девочек в одежде.
Через восемь лет вернулся в Нью-Йорк в качестве лица, за которое поднимают
тосты в мире моды - неотразимого Малколма Кента.
- Малколм - это потрясающе! - сказала Бретт.
- Я тебе это рассказал не для того, чтобы произвести впечатление.
Если бы у меня были все твои преимущества, я бы ими пользовался
ежемесячно. Это бы сохранило мне столько времени и оградило бы от многих
неудобств. Ты можешь оставаться дома, играть в "блошки", прекрасно
понимая, что у тебя есть крыша над головой и ничего тебе не угрожает. Но
если ты хочешь фотографировать, тебе не обязательно спрашивать у меня или
у какого-либо уважаемого заведения, как это делать. Для этого необходимы
выдержка, сила воли, характер, мужество. Выбор за тобой, - закончил
Малколм и поднялся, чтобы уйти.
- Малколм, - позвала Бретт, ее голос дрожал.
- да?
Он снова обернулся к ней.
- Какое твое настоящее имя? - застенчиво спросила она.
Стараясь казаться строгим, он скрестил на груди руки и уставился на
нее. Она подмигнула и взглянула ему прямо в глаза.
- Ну?
Малколм сбросил с себя суровость, уперся руками в бедра и неожиданно
стал Грацией.
- Если ты заикнешься об этом кому-нибудь, - я найду тебя и выцарапаю