"Андрей Юдин. Чиж: Рожден, чтобы играть " - читать интересную книгу автора

Андрей Юдин

Чиж. Рожден, чтобы играть

INTRO: "ЭТОТ СТОН У НАС БЛЮЗОМ ЗОВЕТСЯ..."

"За окном плыл жутковатый производственный пейзаж - какие- то трубы,
ограды, коробки корпусов... Поезд остановился в Дзержинске, последней
станции перед Нижним. Я набросил пиджак и пошел размять ноги... Дверь вагона
была закрыта, проводница в своем купе пила чай в компании со сменщицей.
- Откройте дверь, - попросил я.
- Зачем? - удивилась проводница.
- Так... - сказал я. - Подышать.
- Нашел где дышать, - сказала проводница.
- Козленочком станешь, - пояснила сменщица.
После их короткого совместного рассказа о характере производства в
городе Дзержинске я не стал настаивать на открытии двери и побрел обратно...
" (Виктор Шендерович, "Часы с петушком и кукушечкой").
Когда Чижа спрашивают, где он так хорошо научился играть блюз, обычно
он отвечает словами "Слепого Пса" Фултона, черного старика-блюзмена из
фильма "Crossroads":
- В тех местах, откуда я родом, если парень не умеет играть на гитаре,
ему ни одна девка не даст залезть себе под юбку...
"О, да! - ухмыльнулся бы киношный Фултон. - Поволжье - это, конечно,
известные блюзовые места!.. Прямо-таки The Land Where Blues Began!..".
С ним трудно спорить: низовье Оки - не дельта Миссисипи, а родной город
Чижа, который расположен в индустриальном предместье Горького, мало похож на
Нью-Орлеан. "Черным" блюзом с хлопковых плантаций здесь отродясь не пахло.
Зато ощутимо тянуло окисью этилена с местных химзаводов, где вкалывали
советские "белые негры". Много лет подряд их щедро поставлял сталинский
ГУЛАГ,[1] затем - советские суды, придумавшие новый вид каторги: "условное
освобождение на стройки народного хозяйства" (в просторечье - "на химию").
По сути, так и было: осужденные отбывали свой срок на вредных химических
производствах.
Кто знает, возможно, этот подневольный труд и породил пресловутое
"блюзовое чувство", которым был пропитан сам воздух Дзержинска. Свой вклад в
его культивацию вносили вчерашние зэки. Многие из них оседали в городе,
обзаводились семьями, а после работы отводили душу самогонкой, мордобоем и
песнями. (Когда Би-Би Кинг говорил, что "кроме негра, играть блюз может
только еврей, потому что евреям в их истории досталось столько же, сколько и
неграм", он забыл про битого-перебитого русского мужика).
По вечерам, в подъездах и на лавочках, дзержинские пацаны начинали
терзать свои гитары с "извечного ля минора". За ним неизбежно следовали ре
минор и ми мажор. Три этих аккорда назывались "блатными". С их помощью можно
было сбацать массу песен - от частушек до тюремных плачей. В этом смысле они
ничем не отличались от трех корневых аккордов (Е, А, В), на которых
где-нибудь на берегу Миссисипи исполнялась такая же народная музыка,
именуемая блюзом...
Химическая гадость, которую много лет подряд вдыхали горожане, не
исчезала бесследно. На пороге XXI века 350-тысячный Дзержинск был объявлен