"Андрей Юдин. Чиж: Рожден, чтобы играть " - читать интересную книгу автора

Единственное, что запомнил Чиж, - как писал сочинение по шолоховской "Судьбе
человека". Причем, ориентируясь больше на фильм, чем на книгу, которую даже
в руках не держал.
- Я чего-то сидел-сидел, в голову совершенно ничего не идет. А тут еще
прилетели две мухи и стали трахаться у меня на глазах, прямо на белом листе.
И я с интересом наблюдал весь этот процесс. А минут за двадцать до конца не
то, что поперло - просто посмотрел на часы: пора!.. Взял и накатал листа
четыре. Получил пятерку за орфографию.
Так Сергей Чиграков стал в 1982 году студентом факультета
культурно-просветительной работы. ("Отделение народных инструментов, -
уточняет он. - Там я играл на аккордеоне, на балалайке, на домре, на
ударных").
Институт (в обиходе "Крупа") расположен в историческом центре города, в
красивейшем месте. По-соседству - Марсово поле и Летний сад, Мраморный
дворец, где жил дядя царя. Напротив, через Неву, - серые бастионы и
золоченый шпиль Петропавловской крепости, минареты мечети, крейсер "Аврора".
Если выйти из института и свернуть направо, то через пять минут придешь к
Эрмитажу.
- Сидишь, смотришь в окно - вспоминает Чиж, - даже голова кружится.
Переполняет, распирает всего, еще чуть-чуть - взорвусь, кровью всех
забрызгаю. И думаешь: "Какого хрена я тут сижу, на этой лекции?.. Ну скучно
же! Вот же Нева, эти волны видели Петра I, Пушкина, Достоевского, да мало ли
кого!..". И срочно пишешь записку: "Девчонки, мы чего сюда приехали, в
четырех стенах сидеть? Пошли гулять!". На перемене подлетаешь: "Только
уговор - до общаги идем пешком. Да, два часа, но зато это - Питер!". Ну, и
был, конечно, с нами "друг юности"-портвейн. Но пили-то не оттого, что были
алкаши, и все время хотелось кирнуть. Пили оттого, что радость переполняла,
а куда ее вылить - хрен знает. Наверное, мы просто сжигали лишний
адреналин...
Общага находилась на Черной Речке, неподалеку от места дуэли Пушкина.
Четыре этажа занимали барышни, пятый - парни. Соседями Чижа по комнате стали
Андрей Шулико, вчерашний школьник из Новосибирска, и уже отслуживший в армии
бородач Павел Глухов.
Вселившись, Чиж первым делом залепил все стены фотографиями "битлов",
привезенными из дому (причем, не плакатами - откуда им тогда было взяться, -
а именно фотографиями, переснятыми с "фирменных" пластинок).
- В настольную лампу мы вкрутили синюю (ультрафиолетовую) лампочку, а в
люстру - красную, которой в свинарниках греют поросят, - рассказывает
Шулико. - Однажды зашел комендант: "Фотографии понавешали, носки...
Бардак!". А тут еще горит синяя лампа, музон тихонечко играет - "У-у, интим
тут устроили!". Включает свет - зажигается красный фонарь, как в публичном
доме. Немая сцена.
Стипендию Чиж не получал - была троечка на вступительном экзамене. И в
первую сессию случился "незачет" по литературе. Родители присылали немного.
В итоге получалось чуть больше рубля в день. Жили впроголодь: "На портвейн
еще наскребали, а поесть особо не поешь: забежал куда-то, съел пирожок,
дешево и сердито".
На этаже была общая кухня: варили макароны, жарили хлеб с маслом. У
хозяйственного Паши Глухова на сберкнижке были отложены деньги сразу на год.
Но Чиж с Шулико никогда его не "разводили". Если он видел, что парни сидят