"Анатолий Жуков. Голова в облаках" - читать интересную книгу автора

- Зацеп, Вася. Но ты не тушуйся, мы это в момент. В случае чего,
запасные блесны есть.
- Помочь, голубок?
- Погоди.
Парфенька опять потянул удилище, но на этот раз зазвеневшая леска не
только не подалась к нему, но даже пошла назад - кто-то сильный вырывал ее
вместе со спиннингом. Парфенька, вытянув руки, подался вперед, удилище
согнулось в полукольцо, леска, чертя и брызгая по воде, забрунжала от
напряжения, а у кустов и подальше вода взорвалась сразу в нескольких местах.
- Пымал! Пымал! - не выдержал Голубок.
- Не ори, - прошипел Парфенька. - И присядь, а то тебя и из воды за
версту, поди, видать.
Голубок послушно присел на корточки, а Парфенька, не отпуская леску,
вошел с берега в воду, потом поддернул удильник к себе, вгоняя крючки блесны
глубже в пасть жертвы, и вслед за повторным могучим всплеском у кустов
почувствовал, что напряжение заметно ослабло, леска перестала брунжать и
послушно пошла за ним, когда Парфенька, пятясь, стал выходить из воды. Он
попробовал сматывать леску, но тяжесть была такая, что катушка не
проворачивалась. Да и леску так оборвешь ненароком.
- Сачок подать? - прошептал вспотевший от волнения Голубок.
- Ка-акой тут сачок! - Парфенька, не переставая пятиться, торопился
подальше от воды. - К берегу ползи и замри там. Слышь?
- Слышу, голубок.
- Будто мертвый предмет ты, камень-дикарь. Слышь?
- Сейчас, сейчас. - Голубок живо оказался на четвереньках, смешной
коровьей рысью доскакал до берега и послушно замер у воды как мертвый
предмет. Как медведь каменный.
А Парфенька продолжал, пятясь, уходить от берега, удивляясь, что леска
тяжело, но выбирается и, значит, щука смирно идет за ним, не показываясь на
поверхности. Каждую секунду он ждал ее коварной выходки, неожиданного рывка,
держа палец на тормозе катушки. И благодарил судьбу, что Голубок оказался
под рукой - будто бог послал.
- Слышь, Вась? Как на берег выну, хватай под зебры.
- Слышу, голубок, слышу.
Просто удивительно, с какой послушностью шла дерзостная Лукерья за ним.
Должно быть, обожгло болью, вот она и стала сговорчивой. Рванулась разок и
сразу поняла, в каких руках. И леска - тьфу! тьфу! держит хорошо. Добрая
японская леска. А тяжесть страшенная, поясницу ломит... Только бы не
спугнуть, только бы на бережок ее, на травку, а там...
Но тут послышался резкий автомобильный гудок, Парфенька оглянулся и
досадливо плюнул - от дороги на дамбу спускался сюда водовоз, из кабины
выглядывала соломенная голова его непутевого сына Витяя. И чего черт принес
на водовозке, когда он все время на грузовике ездил! Вот еще раз гуднет,
бужевольник, и никакую Лукерью не удержишь. Но Витяй, должно быть, смекнул,
что дело пахнет керосином, притормозил и выключил двигатель, наблюдая за
отцом из кабины.
Парфенька допятился с поднятым спиннингом почти до ветлы, остановился,
пробуя провернуть катушку, и опять пошел задом, как рак, пока каблуком
одного сапога не задел за корень дерева и не опрокинулся на спину, высоко
задрав обе ноги.