"Александр Кабаков. Поход Кристаповича." - читать интересную книгу автора

идти в гору, налегая на палки, оскальзываясь лыжами, плюясь снегом,
отогревая по очереди за пазухой руки. Потом он попробовал бежать в тру без
отдыха - и задохнулся, но быстро согрелся. Потом снова пошел шагом и снова
замерз.
Снова побежал - замерзли нот - оказалось, что они по-настоящему и не
отогрелись с тех пор, как ходил в носках по холодной даче. "Неужели это
сегодня было?" - удивился Мишка. Теперь он шел в тру машинально, совсем не
думая о снеге, о холоде, о темноте. Так же машинально вытащил из кармана
оба колькиных куска хлеба и сжевал их. Из другого кармана вытащил взятый
для матери сыр, съел и его. И тут же испугался по-настоящему: какой же
дурак съедает все запасы в первые часы? Но было уже поздно. Кроме того,
Мишка уже начал думать о деле, это сразу отвлекло от страха. Он разгадывал
первое дело Майка Кристи, он мог уже вот-вот разгадать его...
Мишка уже совсем замерз, руки болели, щеки стали неметь, и пальцы на
ногах больно упирались в ремни креплений, когда он почувствовал, сначала
совсем слабый, запах тухлого яйца. Он вышел к болоту.
И тут же разошлись тучи, снег пошел реже, почти совсем стих, и ветер
угомонился, и зеленый луч луны - нитка с нанизанными на ней хлопьями снега
- превратился в ясный и сильный свет. Мишка увидел, что он не просто вышел
к болоту, а лишь чуть правее обычного места, отклонившись от лыжни всего
метров на триста. Тогда он снял варежки, надел их на концы воткнутых в
снег палок, вытер руками мокрое от снега лицо, подышал в ладони - и
заплакал почти в голос. Он плакал минуты три, хотя все уже было в порядке,
и даже хорошо - он оказался достоин самом Сайруса Смита, сумев в полной
тьме найти дорогу по небольшому подъему и определившись по запаху болота.
Но теперь он стоял и плакал - минуты три, а то и больше.
Через болото и поле он бежал на скорость, а пробегая мимо дачи,
приостановился. В верхнем окне по-прежнему был виден неяркий свет, и Мишке
показалось, что он услышал, как постукивает незапертая рама. Мишка
прислушался. Рама скрипнула и тихонько стукнула еще раз.
В это время сзади громко хрустнул снег, и чьи-то руки легли Мишке на
плечи. Мишка резко присел, вырвался и рванул с места, не оглядываясь. Он
понесся, затаив дыхание, да так и не вздохнул, пока - метров уже с пяти -
ем не окликнули. Остановился, оглянулся из-под локтя.
Тяжело переваливаясь в снегу бурками, в длинном тулупе нараспашку
поверх шинели шел к нему районный уполномоченный милиции Федор Степанович
Криворотов, с которым отношения у Мишки были самые лучшие. Мишка начал
дышать уже почти нормально. Федор Степаныч подошел, покашлял, обратился к
Мишке нелепо громким в ночной тишине износом:
- Чего поздно гуляешь, Михаил Батькович?
- На станцию бегал, к Володьке Ильичеву, уроки узнавать, - быстро, но
удачно не совсем даже соврал Мышка. Может Криворотов видел его с
Володькой...
- Ага, - непонятно, но безразлично сказал Криворотов. И снова
покашлял. - Вот такие дела, дорогой камарадо Михаил. Чего-нибудь новеньком
почитать не дашь?
- Дам, Федор Степаныч. Вы "Таинственный остров" Жюль Верна не читали?
- Не приходилось. А из какой жизни книга? Не из итальянской?
- Нет, что вы... Это приключения американцев на необитаемом острове.
Это о торжестве человека над природой, - вспомнил Мишка из журнала "Вокруг