"Александр Кабаков. Поход Кристаповича." - читать интересную книгу автора

представление об этих документах, но среди них не было выданного
Лулуашвили. Михаил усмехнулся - похоже, порядка в этом департаменте было
не больше, чем в любом другом. Впрочем, открытие могло быть полезным... За
стеной копошились, шептались, напряженно сдерживая голоса, потом затихли,
заскрипела, постукивая о стену, старая деревянная скамья. Мишка захихикал,
как десятилетний, крикнул через стену:
- Колька! Я тебе точно говорю - они по ночам работают, а ночная
работа мужика быстро в бабу превращает. Слышишь? Мне врач знакомый
говорил...
За стеной затихли, что-то стукнуло резко, но через минуту скрип
возобновился... Мишка блаженно хихикал, с симпатией думал о дурковатом, но
при этом таком сообразительном по части окружающей жизни, таком начисто
лишенном самых распространенных иллюзий Кольке.
Минут через десять вышла Фаина - почти в полном порядке, диковато
поглядела на Михаила, пошла в сени, звякнула ковшом, пошла на крыльцо...
Кольку пришлось заставлять бриться, чистить китель и сапог, но вид его и
после этот был крайне неудовлетворителен - только по пригородным с
гармошкой ходить. Фаина наблюдала молча, потом спросила:
- Миша... А ты что, те деньги блатным отдашь?
Михаил усмехнулся:
- Сообразительная у тебя жена, Колька, не тебе чета... Посмотрим,
Фаина, посмотрим... Мало ли как сложится, пока трогать бы не хотелось.
Понимаешь?
- Ага, - сказала Файка, молча полезла во внутренний карман короткой
шубейки, достала пачку тридцаток и сотен, молча протянула всю пачку Мишке.
- Молодец, Фая, по дороге на Тишинку заскочим, - одобрил Кристапович,
- прибарахлим твоего Николая. Денежки-то на всякий пожарный придерживала?
Колька опять надулся, пошел по шее красным, а Файка засмеялась:
- Глупый ты, Колька, правильно твой товарищ говорит, дурак ты. Это
мои деньги, законная доля, мне ее в прошлый раз Фредик дал, все равно тебе
полпальто купить хотела. Глупый ты, начальники бабам деньги не платят...
Хотела эти на всякий случай оставить, а те - чужие, как пришли, так
уйдут...
Кристапович засмеялся, порадовался незыблемости представлений о
собственности у этой милой татарки, блатной девки - куда более точных
представлений, чем у одного вполне официального товарища, о котором Мишка
теперь думал неотступно, все время с тех пор, как дело на шоссе удалось...
Пора было ехать, он пошел греть мотор.
Сначала заехали к Нинке. Вполне успокоилась певица, была в своем
панбархате - собиралась на работу. Мишку встретила ровно и по-деловому,
без визга, дала паспорт на имя какой-то Резеды Нигматуллиной и справку о
временной Мишкиной нетрудоспособности, составленную безотказной Дорой.
Мишка, в свою очередь, отсчитал тысячу за паспорт - из своих, точнее; из
Файкиных, - и еще двести для бедной Доры, Нинку поцеловал, пожалев про
себя, что и на этот раз нету даже четверти часа, и спустился к ждавшим в
машине Кольке с Файкой. Нинка на прощанье сказала: "Если не расстреляют -
приходи, я больше трех ночей ждать не буду..." Мишка засмеялся - если не
расстреляют, придет обязательно...
Потом рванули на Тишинку. После рынка долго, часа два стояли в одном
темном дворе на Брестской, Колька обживался в только что купленных