"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

Борис родил Ирину, Владимира и Наталью.

Начнем от Авраама.

Ничего не знаю про его родителей, кроме казачьего их сословия. Сам же
Авраам, еще в гимназии будучи, склонялся к справедливости и бунту, ввиду
чего на квартире у Юшек, в комнате Ромы, был учинен обыск инспектором
гимназии, и произошло отобрание у гимназиста 6-го класса "Что делать?"
Чернышевского. Вот сколь полезно запрещать литературу! К чтению побуждает.

Когда же Авраам Васильич сделался студентом, то летние вакации стал
проводить в деревне Геленджик, но морем и солнцем не наслаждался, а опять же
подвергся обыску и отобранию пишущей машинки и гектографа, с помощью коих
сам издавал запрещенные сочинения, но не Чернышевского, а уже Льва Толстого.

Все же в этой деревне захотел он осесть и, будучи студентом 4-го курса
Ветеринарного института, в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, мая
двадцать девятого дня приобрел у поселянина Ефима Бровко за сто десять
рублей деревянный турлучный дом с огородом и садом в триста квадратных
саженей. Договор купли-продажи, составленный на гербовой бумаге ценой в один
рубль серебром, засвидетельствовал "подписом своим с приложением казенной
печати" староста дер. Геленджик Родион Ткаченко.

Замечу, что "деревянный турлучный дом" - это дом на каркасе из бруса
или жердей, а стены его - плетень, обмазанный глиной, - южно-кавказский
строительный способ.

Закончив обучение и обретя диплом врача-ветеринара, Авраам Васильевич в
Геленджике совсем обосновался, повенчался с Дуней, стал служить на цементном
заводе (в стороне от Геленджика, ближе к Тонкому мысу) и выращивать деток.

Если бы только! А то ведь учение Льва Толстого так полюбил, что взял в
аренду кусок земли на Лысой горе и затеял толстовскую общину, да еще в
девяносто шестом году отказался присягать Николаю Второму - по учению. Детей
не крестил, в церковь не ходил - по тому же учению. В общем, сделался кругом
неблагонадежным, и от должности на цементном заводе был скоро уволен. Тут
бы, кстати, спросить: а какая же надобность была в ветеринаре на цементном
заводе? Ну, это теперь не слишком понятно, а тогда ведь вся тяга была
лошадиной, да хозяйство какое-никакое для подкормки: коровенки, овечки...
Как же без ветеринара? Ничего, обошлись.

Пришлось в Майкоп ехать, а там та же история, от себя не уедешь. Вот и
вернулся в Геленджик, на Михайловском Перевале завел себе хутор и снова
собрал общину, и обыск опять, и надзор... Зато с Толстым уже завелась
переписка. Вопрос воспитания занимал Авраама Васильича. Дуня-то учительница
была, обучала детишек своих и общинных. О воспитании с кем и поговорить, как
ни со Львом Николаевичем.

27 февраля 1904 года Толстой писал: