"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

поворотом, в тени огромных шелковиц стояли сложенные из плоских камней
табуреты, и на них всегда восседали терпеливые шумные тетки с корзинами и
мешками. Называлось это "голосовка", потому что здесь "голосовали" поднятием
рук проезжающим грузовикам. Слова "такси" жители Геленджика тогда еще ни
разу не слыхали, да и легковых машин, как и автобусов, не было, кажется, в
природе. Редко-редко прокатывался скрипящий довоенный велосипед, а на нем,
конечно, солидный мужчина - не мальчишке же ездить на солидном таком
аппарате. Когда же с теноровым стрекотом гордо нес себя одноногий инвалид на
велосипеде с моторчиком, за ним бежала гурьбой мелюзга.

Итак, у голосовки тормозила, подымая пыль, полуторка, тетки
подхватывались, быстро сговаривались - такса была известная, от полтинника
до рубля - и лезли в грузовик со всех сторон, как суворовские чудо-богатыри
на стены Измаила.

Мы же с братьями и местными нашими корешами стояли пока в отдалении,
как засадный полк, а когда машина трогалась, догоняли ее и, ухватившись
двумя руками - в прыжке - за край заднего борта, с нарастающей скоростью
перебирая ногами по асфальту, старались выбрать момент, когда можно
оттолкнуться одной ногой, другою утвердиться на каком-либо выступе, а уж
затем, подтянувшись на руках и помогая ногой, имеющей опору, перевалиться в
кузов и счастливо, облегченно вздохнуть.

Чаще всего ехали мы до 6-го километра, это было излюбленное место.
Отсюда можно прогуляться по речке в сторону Адербиевки, половить в заводях
рыбку. Или залезть в охраняемый виноградник, рвать незрелые кисти и с
бьющимся сердцем поглядывать, не мелькнет ли из-за зелени соломенная шляпа
сторожа. Но главное, здесь был Железный мост, красивое и мощное сооружение
над Адербой явно дореволюционной поры. И еще здесь был взгорочек, подъем с
двух сторон, и машина замедляла ход, и можно было спрыгнуть, чтобы на
обратном пути проделать все сначала.

Теперь ничего этого нет, и прямая дорога безо всякого моста идет
поверху, но уже и не дорога, а трасса.

Вернемся, однако, в девятьсот восьмой.


Дошли до Женэ, имения принца Ольденбургского, здесь дорога пошла в
большом лесу, идти стало легче и веселее. Встретили паровой каток,
утрамбовывавший щебень на дороге. Стали подыматься на Перевал. Очень
удивляла детей извивающаяся дорога, где идешь то вперед, то назад. Мы часто
сокращали эти зигзаги прямичками. Дошли до места, где из Мокрой горы бил
прозрачный родник, и все, забыв усталость, вскарабкались к нему и пили
холодную воду, плескались в кристально чистых струях. Потом горной тропочкой
стали взбираться на Проценковскую поляну, принадлежащую графу Олсуфьеву.

Но вот и хутор. Николай уже сварил суп, приготовил чай, и мы уселись
обедать под большими грецкими орехами...