"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

Я думаю, что Дима и Юся сошлись на гигиене. После войны, когда они
поселились в Геленджике, Дима стал ревностным организатором голых походов и
загораний на Толстом мысу вне зависимости от пола участников, но придавал
обнажению исключительно гигиенический смысл.

Тем не менее, у них с Ией довольно скоро родился Мишка. Он был
удивительно хорош и белокур. Я сразу его полюбил и быстро вошел в доверие.
Настолько, что меня допустили к процессу воспитания. Я хорошо справлялся, но
у Мишки была не только красивая, но и очень тяжелая голова, она все время
перевешивала. Однажды я на секунду отвлекся, а Мишка уже умел стоять в
кроватке, держась за перегородку... Он глянул зачем-то вниз, и - голова его
воткнулась в пол. Кричал Мишка, а испугался я. В другой раз он кувырнулся
через спинку взрослой кровати, но упал не на пол, а, слава Богу, на печку,
которая, правда, топилась. Хорошо, что затопили недавно: было уже не
холодно, но еще не слишком горячо, а так, в самый раз.

Картошка наша уродилась. Было воскресенье. Чудесное солнечное утро.
Сели завтракать. Свежая картошка дивно пахла. Ради такого случая ее сварили
без мундира. И тут что-то произошло.

В нашем доме, если кто-то неожиданно приходил, даже и незнакомый, было
делом обычным. Но тут что-то было не так. Тетя Вера встала из-за стола и
прошла в комнаты. За ней - двое пришедших. Мне сказали: ешь. Я ел. Потом
тетя Вера вернулась в кухню и вышла во двор вместе с теми двумя. Они шли
через двор в сторону тарбазы: тетя Вера, а по бокам двое в фуражках и
длинных, до пят, шинелях. Так и ушли.

Потом, во дворе, я услыхал, что тетю Веру "взяли" за то, что она
работала "при немцах". То есть она продолжала быть врачом в той больнице,
где была врачом и до войны. Через пять лет, уже в Геленджике, тетя Вера
говорила:

- Как я могла не работать... А кто бы лечил? Да и дома, сколько было
ртов, а я одна хоть что-то зарабатывала. А как я раненых красноармейцев в
больнице сховала, так про то никто не спрашивал!

Тетя Вера любила вставлять в свою русскую речь украинско-кубанские
словечки. От жизни в Краснодаре и мне они были привычны, а первое украинское
слово я услыхал еще в Широкой щели. Там один местный пацан обучал меня
искусству кидаться камнями. Ученье началось с того, что он подобрал
хорошенький плоский голыш, сильно размахнулся и с притопом закинул его за
вершины деревьев. При этом с лихостью спросил:

- БГЎчил?

Я, конечно, бГЎчил, но сначала вопроса не понял, а потом догадался по
интонации и обстоятельствам дела, что действительно бГЎчил.

Баба Дуня как-то легко и быстро научила меня читать и писать. И вот мне
попалась тоненькая книжечка сказок. Она начиналась так: