"Владимир Качан. Улыбайтесь, сейчас вылетит птичка (Свободное сочинение на свободную тему)" - читать интересную книгу автора

даже, наверное, их жен и детей. Я же, в свою очередь, изумлял его
незнанием этих полезных фамилий и имен.
- Как? - происходил однажды между нами диалог. - Ты не знаешь?..
(допустим, Пупкина Владлена Сергеевича).
- Не знаю, - стесняясь своего невежества, отвечал я.
- Ты сошел с ума!
- Почему?
- Да потому, что он третий помощник второго референта самого... - Тут
он переходил на значительный шепот: - Гришкина. - И интимно-почтительно: -
Евгения Матвеевича... - Он говорил так, будто вчера с ним Самим обедал,
будто приближен к высшим - в его понимании - сферам, и даже не
догадывался, что высшая сфера - это как раз его сфера, в которой он
обитает вместе со своим по-настоящему большим талантом, ну а пупкины и
гришкины приходят и уходят, и о них потом никто не помнит.
- Кого? - переспрашивал я.
- Гришкина, - оглянувшись по сторонам, словно выдавая арабскому
террористу секрет атомного оружия, продолжал он меня просвещать. Пока
терпеливо...
- Какого Гришкина? - переспрашивал я, и тут он уже прозревал, что имеет
дело с законченным идиотом, с которым не то что разговаривать о важных
вещах, но даже в одном поле... - нельзя.
Один раз он все же попытался мне объяснить, что Гришкин может и
квартиру и даже орден, но, заметив скуку в моих глазах, стал уже
относиться ко мне как к безнадежному недоумку.
Гришкин ли помог или само так получилось, однако он таки получил орден.
Получить орден Трудового Красного Знамени в Советском Союзе за
исполнение роли фашистского палача - это изумительно! Он и впрямь сыграл
роль гестаповца так, что, полагаю, был даже интереснее оригинала, но ведь
не железный же крест он получил, а совсем другое... Льюису Кэрроллу надо
было родиться в России - вот где настоящее Зазеркалье, вот где страна
чудес! Главное - ничего не надо выдумывать, никаких сказок - пиши с
натуры, и все!
Шлейф этой творческой победы еще долго тянулся за ним и по сей день еще
тянется, и - кого бы он потом ни играл, какой костюм ни носил - он все
равно постоянно ощущал себя в ладно сидящем мундире высшего офицера
Третьего рейха.
Как-то раз он играл в секретаря крайкома. (Это не опечатка, сограждане,
это мое открытие. Про актеров все время уважительно говорят: он играл, к
примеру, Хлестакова, а на самом-то деле это просто детская игра типа "
дочки-матери "
или " казаки-разбойники ", игра, ставшая профессией, игра - в
Хлестакова.
Если в детстве играл в Чапаева, то почему бы попозже не поиграть и в
кого-нибудь еще? Вот артисты и играют, счастливым образом оставаясь детьми
до глубокой старости.) Так вот, он играл в тот раз - не важно, в какой
пьесе, - в первого секретаря крайкома партии. Он всегда к этой роли
подходил ответственно, поэтому приезжал в театр задолго до начала, с
удовольствием надевал костюм, не спеша завязывал галстук, а гримерша
делала ему неотразимый макияж и прилаживала аккуратный паричок. После чего
он долго вертелся перед большим трюмо в коридоре. Хотя слово " вертелся "