"Андрей Кадник. Новатор " - читать интересную книгу автора

Такова была моя спокойная жизнь вплоть до того сентябрьского дня, когда
до моего 14-летия оставалось всего неделя.
Первые три недели сентября я отучился в каком-то дурманном однообразии,
с трудом узнавая своих одноклассников - за время летних каникул все выросли
и заматерели.
И вот, в тот злополучный день, после литературы, я к своему ужасу
увидел, что Танька... та Танька, которая в мечтах была уже моей, с которой
мы в моих мечтах вместе учимся в институте, вместе спим и вместе воспитываем
детей! Эта самая Танька мило улыбается и разговаривает с Цацкиным. С тем
самым Цацкиным, которого я в своих мечтах постоянно калечил разными
методами, с каждым днем выдумывая все более изощренные способы.
Моя соседка, Светка, видимо по-своему поняла мой остолбенелый взгляд и
прокомментировала:
- Танька вместе с Вовкой в один лагерь летом ездили отдыхать, там
видать и подружились.
Слово "подружились" буквально пронзило жалом мое сердце. Всего за
несколько мгновений я успел вспомнить, как мне в начале лета родители тоже
предлагали поехать в лагерь - ведь мог же, дурак, выяснить куда едет Танька
и поехать с ней!
Я опустил голову на парту и стал жалеть себя, придумывая все новые и
новые способы умерщвления Цацкина.
В голове нарастал шум.
Нет! На этот раз я так просто я не сдамся. Хватит подставлять то одну
то другую щеку, пора и честь знать. Сейчас вот встану и вмажу ему по
морде... нет, не встану... должна же быть причина чтобы вмазать, а тут вроде
и нет такой причины - стоит себе Цаца, с девчонкой болтает, на которую у
меня и прав-то никаких нет.
Эх, надо было сразу вмазать. Пока причины да поводы выискивал - уже и
перегорел. А потом, когда повод найдется, то нужно еще и злости в себе
найти, чтобы дать отпор...
Нет! Фигня! Злости у меня, похоже, хватит еще надолго.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове буквально за несколько
мгновений. Зазвеневший звонок на урок вернул меня в реальность.
Весь следующий урок я просидел отрешенно. Перспектива дать бой главному
задире в классе пугала меня и одновременно пьянила. Никогда я еще не
чувствовал в себе такой решимости.
Отошли на задний план даже мои обычные страхи. Как правило, участвуя в
потасовках, я не боялся синяков или ушибов - все это довольно быстро
проходило и заживало. Боялся я более тяжелых ранений - того, что мне сломают
челюсть, руку или ногу или выткнут глаз... о, этого я боялся больше всего.
Наверное, у меня остались какие-то детские страхи от истории,
произошедшей с моим двоюродным братом, с родителями которого довольно часто
общались мои родители. Брат был меня старше лет на 5 и, будучи человеком
увлеченным, начал однажды учить меня биологии.
- Каждый человек, - говорил он мне, - симметричен. У нас две ноздри,
две руки, две ноги, два глаза. Это сделано для того, чтобы если один из
органов у тебя испортиться, то ты мог совершенно спокойно пользоваться
вторым органом.
Тогда я рассмеялся в ответ и сказал, что я никак не смогу ходить на