"Франц Кафка. Кары (1915, Сборник)" - читать интересную книгу автора

и беззаботно улыбаясь, внушал уважение своей выправкой и своим мундиром.
Дверь в переднюю была отворена, и так как входная дверь тоже была открыта,
виднелась лестничная площадка и начало уходившей вниз лестницы.
- Ну вот, - сказал Грегор, отлично сознавая, что спокойствие сохранил
он один, - сейчас я оденусь, соберу образцы и поеду. А вам хочется, вам
хочется, чтобы я поехал? Ну вот, господин управляющий, вы видите, я не
упрямец, я работаю с удовольствием; разъезды утомительны, но я не мог бы
жить без разъездов. Куда же вы, господин управляющий? В контору? Да? Вы
доложите обо всем? Иногда человек не в состоянии работать, но тогда как раз
самое время вспомнить о прежних своих успехах в надежде, что тем
внимательней и прилежнее будешь работать в дальнейшем, по устранении помехи.
Ведь я так обязан хозяину, вы же отлично это знаете. С другой стороны, на
мне лежит забота о родителях и о сестре. Я попал в беду, но я выкарабкаюсь.
Только не ухудшайте моего и без того трудного положения. Будьте в фирме на
моей стороне! Коммивояжеров не любят, я знаю. Думают, они зарабатывают
бешеные деньги и при этом живут в свое удовольствие. Никто просто не
задумывается над таким предрассудком. Но вы, господин управляющий, вы
знаете, как обстоит дело, знаете лучше, чем остальной персонал, и даже,
говоря между нами, лучше, чем сам хозяин, который, как предприниматель,
легко может ошибиться в своей оценке в невыгодную для того или иного
служащего сторону Вы отлично знаете также; что, находясь почти весь год вне
фирмы, коммивояжер легко может стать жертвой сплетни, случайностей и
беспочвенных обвинений, защититься от которых он совершенно не в силах, так
как по большей части он о них ничего не знает и только потом, когда,
измотанный, возвращается из поездки, испытывает их скверные, уже далекие от
причин последствия на собственной шкуре. Не уходите, господин управляющий,
не дав мне ни одним словом понять, что вы хотя бы отчасти признаете мою
правоту!
Но управляющий отвернулся, едва Грегор заговорил, и, надувшись, глядел
на него только поверх плеча, которое непрестанно дергалось. И во время речи
Грегора он ни секунды не стоял на месте, а удалялся, не спуская с Грегора
глаз, к двери - удалялся, однако, очень медленно, словно какой-то тайный
запрет не позволял ему покидать комнату. Он был уже в передней, и, глядя на
то, как неожиданно резко он сделал последний шаг из гостиной, можно было
подумать, что он только что обжег себе ступню. А в передней он протянул
правую руку к лестнице, словно там его ждало прямо-таки неземное блаженство.
Грегор понимал, что он ни в коем случае не должен отпускать
управляющего в таком настроении, если, не хочет поставить под удар свое
положение в фирме. Родители не сознавали всего этого так ясно; с годами они
привыкли думать, что в этой фирме Грегор устроился на всю жизнь, а
свалившиеся на них сейчас заботы и вовсе лишили их проницательности. Но
Грегор этой проницательностью обладал. Управляющего нужно было задержать,
успокоить, убедить и в конце концов расположить а свою пользу; ведь от этого
зависела будущность Грегора и его семьи! Ах, если бы сестра не ушла! Она
умна, она плакала уже тогда, когда Грегор еще спокойно лежал на спине. И,
конечно же, управляющий, этот дамский угодник, повиновался бы ей; она
закрыла бы входную дверь и своими уговорами рассеяла бы его страхи. Но
сестра-то как раз и ушла, Грегор должен был действовать сам. И, не подумав о
том, что совсем еще не знает теперешних своих возможностей передвижения, не
подумав и о том, что его речь, возможно и даже вероятней всего, снова