"Нагаи Кафу. Соперницы " - читать интересную книгу автора

захотела, то могла бы, наверное, и дальше жить в Акита, в семье своего мужа,
даже после его смерти. Но для этого ей пришлось бы смириться с отказом от
своей собственной жизни, причем вдвое более решительным, чем если бы она
стала монахиней. Даже если она и смогла бы провести остаток дней в семье
провинциальных богачей, совсем одна среди людей во всем ей чуждых, не такое
это было место, чтобы городская женщина когда-нибудь наконец свыклась с ним.
Когда к Комае стали приходить мысли о том, что лучше уж смерть, чем такая
жизнь, она больше не раздумывала и сбежала в Токио.
Как только она вышла из поезда на вокзале Уэно, тут же оказалась перед
проблемой - где бы преклонить голову? С родными связь была оборвана много
лет назад, и, кроме дома в Симбаси, в котором она поселилась, когда
поступила ученицей к гейшам, в целом Токио не было для нее приюта на случай
крайней нужды. Впервые со дня своего появления на свет Комае всей душой
ощутила печаль и тоску женского одиночества, и глубоко-глубоко в ее душе
утвердилось чувство, что отныне ее путь всегда будет одинок - и в жизни, и в
смерти. Если теперь она явится в дом, где когда-то жила в качестве
воспитанницы и ученицы, то, разумеется, получит там и кров, и поддержку на
будущее. Но из-за упрямой женской гордости Комае досадно было показаться в
своем отчаянном положении там, откуда она семь лет назад ушла с таким
блеском. Она бы скорее умерла, чем пошла в тот дом... - необъяснима женская
логика!
Только лишь Комае села в направляющийся к району Симбаси трамвай и
погрузилась в свои думы, как рядом чей-то женский голос окликнул ее прежним
именем, Комадзо. Удивленно обернувшись, она увидела служанку О-Таки из
чайного дома, в котором когда-то ее патрон из Акита имел обыкновение
назначать ей встречи. По рассказам О-Таки, для нее годы терпения и труда
обернулись не только дурным, но и хорошим, и на исходе прошлого года она
открыла собственное новое заведение на юге квартала Симбаси. Счастье, что
она зазвала к себе Комае, и та смогла некоторое время спокойно пожить в доме
О-Таки, а потом устроилась в теперешнее свое заведение. Нынешний ее дом
назывался "Китайский мискант" и принадлежал уже немолодой гейше Дзюкити, а
Комае выходила оттуда на встречи и банкеты с условием отчисления половины
заработка.
Неожиданно где-то совсем рядом раздался голосок юной гейши:
- Ах нет! Ну что вы... Отпустите же...
Одновременно грохнул хриплый мужской хохот - гостей, видимо, было
несколько.
Удивленная Комае выглянула посмотреть, что происходит.
- Вы опять за свое! Дзехэй! Нет, ну, в самом деле... - Гости снова
засмеялись, а за ними развязно захихикала и сама женщина. Голоса доносились
со второго этажа соседнего чайного дома, он стоял буквально окно в окно с
тем, где находилась сейчас Комае, лишь крошечный садик в три цубо[6]
разделял здания.
"До чего же надоело быть гейшей!" - вдруг подумала Комае. Ведь избрав
эту долю, ты уже ничего не можешь изменить, что бы с тобой ни происходило...
Взять даже ее случай: она побыла некоторое время хозяйкой дома, ее почитала
многочисленная прислуга - и вот теперь... Ей захотелось расплакаться.
Как раз в эту минуту из коридора впопыхах вбежала служанка:
- Ах, вот вы где, госпожа Комае, - она принялась убирать посуду со
стола, - он ждет вас в дальней гостиной, во флигеле.