"Джанет Каган. Революция Щелкунчиков (The Nutcracker Coup)" - читать интересную книгу автора

ценимого, поскольку ни один ребенок не потянет его в рот. Стиль фигурки был
настолько фольклорный, что Мэри несколько долгих секунд пыталась
разобраться, кого изваял Тейтеп, но едва уловив это, поняла, что будет
хранить этот подарок всю жизнь.
Это, без сомнения, был Ник - только Ник, изображенный Тейте-пом, а
потому в незнакомом ракурсе. Это был "взгляд на Ника снизу вверх". Мэри
вскрикнула:
- Ох, Тейтеп! - вовремя спохватилась и добавила: - Ох, Чорниэн!
Огромное спасибо вам обоим. Как вам пришло в голову изобразить Ника?
Тейтеп ответил:
- Он ваш лучший друг. Я знаю, вы по нему скучаете. Я подумал: может,
теперь вы будете чувствовать себя лучше.
Мэри крепко прижала к себе скульптуру.
- Да, так и есть. - Она взмахнула рукой. - Обождите здесь, Тейтеп, не
уходите никуда.
Подбежала к елке и, отбросив гору хрустящей бумаги, нашла пода-
рок, приготовленный для Тейтепа. Метнулась обратно, к месту, где ждали
празы.
Тейтеп снял бумагу - такую же многоцветную, какая была у Ника. Внутри
оказался ярко раскрашенный щелкунчик с плетеной сумочкой орехов.
Мэри ждала реакции, затаив дыхание. Она изобразила императора Халемтата
сидящим на задних лапах, что сильно упростило конструкцию механизма щипцов.
Толстый, обрюзгший и колючий. В правой руке он держал огромные ножницы,
какие его приспешники использовали для стрижки колючек. Левая обхватывала
побег талемтата, растения, почти одноименного с ним.
Глаза Чорниэна расширились. Тейтеп затарахтел на местном языке так
быстро, что Мэри ничего не могла понять.
Лишь теперь она осознала, что натворила:
- Боже мой, Тейтеп! Он ведь не посмеет остричь ваши колючки лишь за то,
что у вас есть такая безделушка?
Ее друг, не переставая трещать колючками, достал орех, сунул в рот
Халемтату и мстительно раздавил скорлупу. Ядрышко он предложил Мэри -
колючки все еще трещали.
- Если острижет, - заявил он, - пойду к Киллим и подберу красивые
бусинки.
Он щелкнул еще один орех и подал ядрышко Чорниэну. Теперь женщина
поняла, что они трещат колючками друг для друга - стеклянные бусины Чорниэна
добавляли к веселому треску выразительную ноту. Мэри с облегчением
рассмеялась. Через несколько минут Эсперанца побежала в лавку за орехами,
чтобы дети Чорниэна тоже смогли пощелкать.
Мэри еще раз взглянула на изображение Ника. "Жаль, что ты не видел
праздника, - сказала она ему, - но обещаю написать обо всем сегодня же,
прежде чем лягу спать. Постараюсь вспомнить все до последней мелочи".


* * *

Дорогой Ник, - писала Мэри несколько месяцев спустя. - Вряд ли ты
одобришь мое поведение. Я поняла, что это было неправильно с этнологической
точки зрения и тем более с дипломатической. Я ведь только хотела