"Эрвин Каин. Три новеллы или три романа [NF]" - читать интересную книгу авторавниз вторично.
- Вам нужно ложиться в больницу, - сказал Денис Александрович, осмат- ривая ноги больного. - Вам предстоит, не скрою, тяжелая операция. - Не верьте ему, он, скорее всего, врет! - сказал рыжий на перевязоч- ном столе. - Я сам медик, это точно! - Это точно? - спросил больной. - Точно, - кивнул Денис Александро- вич, - скорее всего, ампутируют. "На сей раз буквы были красными. Мазками цвета бычьей крови, они за- лепили светлеющее небо. Читать, казалось, невозможно, но тринадцать мил- лионов, пятьсот тысяч глаз читали, пятьсот тысяч граждан, видевшие вели- кое чудо, были одноглазыми. "В моем романе "Там" я писал о людях искусства и о творческом процес- се во вселенной, но уже здесь, пересмотрев свои взгляды, вынужден зая- вить просвещенному человечеству: истинное искусство глубоко случайно, оно результат движения сил, о которых человек и представления не имее т..." Каких именно сил, Денис Александрович выяснить не успел, потому что без вызова в кабинет вошел высокий седой человек в солидном сером костю- ме. Как грудного ребенка, он аккуратно нес левой рукой свою перебинто- ванную правую руку. - Я народный художник, я имею право! - повелительным басом сообщил он. - А я, к примеру, член женсовета, - возмутилась медсестра, - и я не могу перевязывать одновременно двоих, у меня только две руки! - И у меня было две руки! - горько сказал народный художник. Есть люди, вообще зубами карандаш держат, и ничего, получается!.. - Увы, девушка, не рисовать, а ваять! Я, по сути дела, не живописец, а скульптор, и я не могу лепить ногами! - Неужели вы товарищ Задний?! - бросая ноги рыжего медика, залебезила Верочка. - Он самый. Задний-младший. Задний-старший умер двенадцать лет назад. - В голосе народного человека было столько скорби, что можно было поду- мать, будто он сам умер двенадцать лет назад. Михаил Михайлович Задний проводил обычно время свое в мастерских уве- личительного комбината. Здесь из пластилиновых его макетов, ростом не более десяти сантиметров, воспроизводились частями стометровые обелиски. Михаил Михайлович Задний садился перед вырастающим на глазах своим про- изведением и пил коньяк стаканами, пока суетящиеся на лесах рабочие де- лали все как надо. Если народному человеку что-нибудь не нравилось, он хватал рупор и кричал в него. В очередной раз накачавшись коньяком, он с удовольствием обозрел свою работу и, умилившись до слез, сообщил в рупор: - Мужики, это же гениально? Выпил он много и поэтому задремал, положив голову на стол. Что-то явилось ему во сне, что-то не то. И, очнувшись, Михаил Михайлович так же в рупор и так же со слезами поставил рабочих в известность. что он, Зад- ний, - бездарь и халтурщик, а это конкретное произведение - просто гов- но. Немного поразмыслив, он приказал: - Мужики, ломайте этой дуре голову! Не усидев на месте, народный че- |
|
|