"Сергей Каледин. Ку-ку" - читать интересную книгу автора

- Ах, это... Да, мамина горжетка. Заходите.
Комната была огромная, в два окна, выходящих на бурые крыши. За крышами
был слышен бой курантов.
Вита прошла к платяному шкафу и стала причесываться, поглядывая по
сторонам.
- У вас, наверное, самая центральная комната в стране?
- Самая. Садитесь в кресло. - Ростислав Михайлович показал на большое
разношенное кресло, прикрытое цветной тряпкой.
- Я уж лучше на стул, - засомневалась Вита.
- Стулья ненадежные. Садитесь в кресло.
Вита с боязнью опустилась в кресло. Кресло задышало и ушло вниз.
- Вы здесь один живете?
- Сейчас - да. Когда-то с мамой, а еще более когда-то - с семьей.
- Да-да-да, - закивала Вита. - Я помню: Софью Аркадьевну две девушки
навещали. Внучки? Хорошенькие.
- Дочки, - кивнул Ростислав Михайлович. - А насчет хорошенькие, так то
не в папу.
Вита потянулась было к сапогам - расстегнуть молнию да повыше положить
отекшие ноги, но передумала: "Ну его к черту, еще подумает..."
- Чем будете угощать?
- Сухое есть, отбивные, если не... - Ростислав Михайлович подошел к
окну, достал между рам сверток, понюхал. - Вроде съедобные.
- А холодильник?
- Места много занимает. - Он достал из шкафа масло, сунул Вите "Науку и
жизнь". - Кроссворд хороший. Три слова не знаю. Пойду пожарю.
Вита достала из сумочки ношпу, выкатила одну таблетку и неуверенно
потянулась к узкому старинному графину с водой. Запила прямо из горлышка.
Так и есть, тухлая.
Она поставила графин на место и аккуратно, чтоб не стереть помаду,
промокнула губы платком. Нашла кроссворд. "Аппарат для измерения кровяного
давления?" Тонометр. ("Да, не забыть его послушать".) Она потянулась к
сумке, достала фонендоскоп, повесила на шею.
Прошлась по комнате. Плетеная козетка у окна, кое-где продранная, такой
же столик. И пыль, пыль. Напротив буфета книжный шкаф с резными колонками и
выломанным замком. На полках что-то непонятное, чертежи какие-то. Из книг:
"Теория и практика парашютной подготовки", Уголовный кодекс... о! Сборник
Сельвинского. Вита достала книжку. "Моему взыскательному читателю Ростиславу
Михайловичу Орлову 1930 г.". Вита прикинула, сколько лет было тогда
"взыскательному читателю". Лет двенадцать-тринадцать. Поставила книжку на
место, рядом со "Справочником машиностроителя".
Вита подошла к буфету, открыла: внутри было плохо. Тарелки не вымыты, а
обтерты, по всей видимости, хлебом.
Коробочка с поливитаминами. "Молодится, старый хрен..."
- Взята с поличным! - Ростислав Михайлович поставил на стол скворчащую
сковородку. - Прошу. - Он взглянул на Bиту. - У вас скулы в форме знака
вопроса. Вспомнил: тонометр! - Он достал ручку.
Ручка не писала. Он тряхнул ее над полом. Капельки сорвались с пера на
старинный, давно не мытый паркет.
- Простота нравов, - заметила Вита.
- Угу-у, - пробубнил Ростислав Михайлович, вписывая нужное слово. -