"Андрей Калганов. Родина слонов ("Шаман всея Руси" #2) " - читать интересную книгу автора

- Пусть в зиму будет достаточно корма для твоего скота! - поспешно
ответил купец и выпил кумыс.
Буре дал знак, и раб с поклоном удалился.
- Я сам попотчую тебя, мой дорогой друг! - Хан хлопнул в ладоши и
крикнул танцовщице: - Эй ты, подойди к моему гостю, танцуй для него.
Танцовщица приблизилась к Умару и принялась извиваться, словно змея.
Глаза купца подернулись поволокой, на лице расцвела глуповатая ухмылка. Он
схватил девушку за бедра и с жадностью прижал к себе:
- Ты будешь моей, сочный персик!
Пока Умар был занят танцовщицей, Буре наполнил пиалу кумысом, а затем
извлек из-за пазухи кожаный мешочек, споро его развязал и изрядно насыпал
белого порошка. Спрятав мешочек обратно за пазуху, помешал в пиале пальцем:
- Я отдам рабыню тебе, как и обещал, но у нас еще полон бурдюк...
Умар с сожалением отпустил танцовщицу, вернулся на свой войлок и,
запинаясь, произнес:
- П-пусть шерсть твоих овец будет мягкой и п-пре-красной, как шелк.
Пиала опустела.
- Эй, раб, - крикнул купец, - еще кумыса!
- Раб ушел, - мягко напомнил хан, - я сам наполню пиалу.
На сей раз хан не стал доставать мешочек - с порошком надо быть
осторожным, он может убить. Умар принял пиалу.
- Пусть твой скот хорошо поправится за лето! - проговорил он и принялся
опрокидывать одну пиалу за другой, напрочь забыв о хозяине.
"Мой скот нагуляет тело и без твоих пожеланий, - думал Бурехан, слащаво
улыбаясь Умару, - а вот ты лишишься и всех своих товаров, и всех вьючных
животных. И танцовщица мне в этом поможет".
Хан питал слабость лишь к трем вещам: кровавой сече, своему
молочно-белому скакуну и женщинам, неукротимым, как дикие кобылицы.
Танцовщица по имени Дженита, судя по той страсти, которая угадывалась в
каждом движении, и гневе, сверкавшем в ее глазах, была как раз из таких.
"Не зря простил Хосхару пять овец, - думал хан, поглядывая на Умара.
Зрачки у купца были как у ночной птицы, - Тело этой невольницы способно
доставлять великое наслаждение. Жаль отдавать такую кобылку, не объездив. Но
ни одна рабыня не стоит целого каравана..."
Он поманил невольницу. Та, приблизившись, опустилась на колени. Буре с
трудом удержался, чтобы не рвануть ее к себе и не удовлетворить вдруг
разгоревшуюся страсть. Нет, не сейчас и не с ней. У Буре много рабынь, но
всех их хан уже перепробовал и ни одна не сойдет за невесту Умара...
Раздавил зубами еще одну виноградину и медленно скользнул взглядом по
девушке. Сердце взорвалось, как бубен шамана. На ней не было ничего, кроме
двух грубых кусков материи, прикрывавших грудь и бедра. Проклятая девка,
пусть только не исполнит приказа, уж хан с ней натешится...
Он взял невольницу за подбородок и заставил поднять голову. Увидев,
какой ненавистью вспыхнули глаза девушки, засмеялся:
- Ай-ай, как нехорошо. Ты должна любить своего господина.
- Я выполню все, что прикажет господин, - потупилась рабыня.
- Это хорошо, но сперва ты доставишь удовольствие моему другу Умару.
Буре отпустил подбородок девушки и, отхлебнув кумыса, хлопнул в ладоши.
В юрту тут же вошли два рослых воина в легких доспехах, поклонились, прижав
правую руку к сердцу, и замерли, ожидая распоряжений.