"Андрей Калганов. Родина слонов ("Шаман всея Руси" #2) " - читать интересную книгу автора

- Ну-ка, опробуем Филиппову науку.
Парень попытался достать его выпадом в горло. Дуралей! Ловкач увернулся
и вспорол нападающему брюхо. Мужичонка к тому времени, как парень раскидал
кишки, преодолел лишь половину пути. Увидав, что сделалось с хлопцем, смачно
выругался, бросил колесо и повернул обратно.
Из дома выбегали заспанные челядины (видно, ночная стража), вооруженные
кто чем. Сам Филипп вышел с двумя мечами. Судя по крикам, с другой стороны
двора бежали стражники, что стояли на посту.
Ловкач рукавом отер пот со лба, взял меч двумя руками. Если ватажники
не подоспеют, плохо ему придется.
Послышался стук копыт, и в ворота ворвались четверо всадников.
Пролетели двор и принялись рубить челядинов.
Ловкач не собирался лезть в сечу. Что он дурной, пешим-то! Он уговор
выполнил - ворота открыл. Дальше пусть ватажники отдуваются. А он
присоединится, когда начнут хоромы грабить.
Все же на душе было неспокойно, мало ли как обернется. Двор Филиппа
находился в той части Куяба, в которой хозяйничали Любомировы разъезды. По
большому счету, соваться сюда было рискованно. Любомировы кмети - это тебе
не челядь, что гибла сейчас под клинками ватажников.
Ловкач бросился к вратам, навалился на тяжелую дубовую створку. Насилу
закрыл и вдвинул массивный засов с выбитым на нем крестом, затем привалился
к стене и стал следить за побоищем.
Челядины, пытаясь защитить, сгрудились вокруг господина. Десятка
полтора. Вроде не мало, против четверых-то, да только ведь у Филиппа не
воины в услужении, обыкновенное мужичье. Им бы коров с хворостиной гонять, а
не за мечи браться. Топчутся на месте, теснят друг друга, действуют
вразнобой.
Тех, у кого были самострелы, ватажники перебили стрелами (только один
из челядинов, кажется, успел выпустить стрелу, да и то не попал). А с
остальными решили потешиться. Будь перед ними настоящие вой, ватажники бы
пустили в ход луки. А против этих...
Ловкач подумал, что беспокойство его напрасно. Еще немного - и все
будет кончено, не устоять челяди против его молодцов. А что до Любомировых
ратников, так ворота-то закрыты, а на стену, небось, не полезут. А и
полезут, перебьют их ватажники стрелами, как глупых уток.
У ворот протянул ноги Горазд. "А сапоги-то у мертвяка что надо, -
подумал Ловкач, - такие сапоги, небось, и мне сгодятся". И принялся
стаскивать с убитого обувку, время от времени поглядывая на сражающихся.
Сапоги не поддавались, словно приросли.
"Лучше бы ромея стрелой срезать, ведь предупреждал же, - рассуждал
Ловкач, - боец опытный, двумя мечами управляется..."
Ловкач наконец стянул сапоги и примерил к ноге. Должны быть впору.
Добрые сапоги, крепкие. Будут на смену.
Весельчак вертелся в седле, отмахиваясь от рогатин и мечей. Вот он
поддел древко оковкой щита и, качнувшись, с размаху опустил меч на
вспыхивающий на солнце шлем, челядин осел. Другой, вооруженный мечом,
попытался зайти сбоку. Кметь вздыбил скакуна, и тот ударил копытами в грудь
мечника. Весельчак свесился с седла и полоснул упавшего на спину горемыку по
горлу. Весельчак получил свое прозвище за шрам, пересекавший скулу, который
доходил до кончика губ. Из-за этого шрама казалось, будто кметь все время