"Юрий Калмыков. Самопознание шута " - читать интересную книгу автора

- Какой вы проницательный! А я лет десять смотрела в это зеркало и
думала: "Вот так люди сходят с ума!" Понимаете, что я пережила?!
- Понимаю! - засмеялся Константин. - А Георгий? Что он говорил? И
откуда оно взялось?
- Костя, я не могу повторять все эти бредни! Они меня просто выводили
из себя!

Звонок в дверь прервал беседу. Пришла соседка, которая не видела
Людмилу Петровну "сто лет". Константин, поблагодарив за чай, отправился в
кабинет Георгия, а Людмила Петровна продолжила чаепитие.
- Костя! Не стесняйтесь, берите все книги, которые вам только
понравятся! Я всё равно все их раздам, а остальное выброшу. Здесь не
останется ничего!
Константин выбирал книги. Он чувствовал себя варваром, разрушающим
храм. Две стопки книг лежали на полу, когда он вдруг решил:
"Не буду я брать отсюда ни одной книги! Пусть это всё разрушают, но без
меня!"
В это время прозвучал звонок в дверь. Прозвучал как напоминание о том,
что там, за пределами библиотеки-кабинета, время имеет место.
- Кто бы это мог быть? - спросила себя Людмила Петровна.
- Здравствуйте, любезная Людмила Петровна! - услышал Константин весьма
любопытный голос из коридора. - Я, как всегда, некстати! Но боюсь, что
другого времени у вас для меня не найдётся!
- Мне с вами не о чем разговаривать!
- Я пришёл, чтобы забрать некоторые свои вещи, а также те вещи, которые
ваш покойный супруг хотел мне подарить на прощание. Я не собираюсь утомлять
вас разговорами, прелестная Людмила Петровна!
- Забирайте всё, что вам нужно, и уходите!
- Я знал, что мы прекрасно поладим!
Людмила Петровна удалилась на кухню.
- Кто там, Люда?
- Ужасный человек... - дверь на кухню закрылась.
Константин никогда ещё не слышал, чтобы Людмила Петровна разговаривала
с кем-нибудь в таком пренебрежительном тоне, и очень удивился. Он повернул
голову к двери. В дверях стоял тот самый "ужасный".

Явление херувима

Делая вид, что просматривает книгу, Константин с интересом смотрел на
"ужасного". Среднего роста, небрежно элегантный. Нельзя сказать, что
хрупкого телосложения, скорее всего, такое впечатление создаётся тем, что
перед нами тот редкий тип тела, которое очень чувствительно к душевным
состояниям его владельца, человека безусловно артистичного, привыкшего быть
в центре внимания и манипулировать впечатлением окружающих.
В его лице было что-то врождённо интеллигентное, слегка спрятанное под
кривую усмешку: нечто среднее между грустью и цинизмом. Его губы были чуть
крупнее, чем положено для лица южно-европейского типа, чисто выбритого и
пахнущего южными ветрами.
Он был в изящном лёгком и, судя по тому, как складывалась ткань, весьма
дорогом костюме, который вместе с не в меру ослабленным галстуком и смятым