"Анатолий Вениаминович Калинин. Братья " - читать интересную книгу автора

спиной двустволке. Иван Степанович уже не помнил, когда подстрелил из
двустволки последнего зайца. А в портфеле он носил переписку с областной
пчеловодной конторой, с которой вел нескончаемую войну из-за своего нового
улья. В дороге он обдумывал и отсылал свои ответы главному пчеловоду
области.
Стоял конец мая. Сокращая путь, Иван Степанович пошел не по верхней,
степной дороге, а по берегу реки, низом. Солнце уходило за волнистую линию
курганов, молчаливыми стражами тянувшихся вдоль реки по окраине степи. По
склонам курганов, ближе к подошве, цвел татарник. Будто чья-то древняя
конница в красных шапках собиралась перед приступом у подножий курганов.
Дорога извилисто спускалась из станицы и, прижимаясь к реке,
сворачивала вправо. Начинаясь у станицы, ей сопутствовал посредине реки
Вербный остров. Длинным стругом, с осаженной кормой и с круто поднявшейся из
воды белой песчаной грудью, он резал речное стремя. Раньше в это время
остров всегда был затоплен паводковыми водами. Они не спадали до июня, когда
на заливных лугах начинали косить сено. По острову ездили среди деревьев на
лодках. После того как выше по реке построили плотину, разливов не стало.
Зато река поднялась, затопила прибрежные талы и понесла на себе большие
пароходы. Звуком своих гудков они распугали тишину, издревле висевшую здесь
над берегами.
Иван Степанович любил вслушиваться в этот расстилающийся по воде
вибрирующий звук, заслышав который почему-то всегда хотелось прибавить шагу.
Он любил родную реку, и не так за ее спокойствие и тихий нрав, как за
трудолюбие и неутомимость. Она представлялась ему великим грузчиком. Сколько
уже этот грузчик переносил на своей спине и сколько еще перенесет мешков с
зерном, тюков книг, ящиков с частями машин, строительных бревен!

Взглянув на солнце, Иван Степанович подумал, что до темноты' он еще
успеет завернуть по дороге к брату. Брат жил на полпути между станицами, в
хуторе Вербном. Как и острову, хутору дали это название густо растущие по
берегам реки вербы. Два года назад брат приехал сюда из города с женой и с
матерью жены - больной старухой. Всего хозяйства у них было: старый,
рассохшийся комод и две козы - белая и черная. До этого брат жил в разных
городах - его, как осенним ветром траву-перекатиху, гоняло с места на место.
Унаследованную от отца фамильную специальность кузнеца он бросил по слабости
здоровья и к сорока пяти годам переменил до десятка профессий: работал
нормировщиком на заводе, кладовщиком в доме отдыха, был председателем
месткома, заведовал бильярдной. Как-то получалось у брата, что он нигде не
сумел задержаться. При встречах он говорил Ивану Степановичу, что не любят
начальники правду.
- Ну и вот, - добавлял он, поднимая худое плечо и склоняя к плечу
голову. Надо было понимать, что он тоже терпит за правду. - Это тебе не
колхоз, Иван, а город. Понимаешь, го-род! И люди совсем другие. Да никакого
сравнения. Ну и вот, - опять склонял он на плечо голову.
С молодых лет брат не мог говорить без ужимок и подмигиваний. Поэтому
всегда казалось, что он шутит, даже когда он говорил о серьезном.
Встречались они редко: только когда Ивану Степановичу надо было
приехать в город поругаться с пчеловодной конторой. Всю жизнь он презирал
людей, которые болтаются по течению от берега к берегу, как лодка без весел.
Никто им не виноват, когда вокруг столько несделанного, столько всякой