"Анатолий Вениаминович Калинин. Запретная зона " - читать интересную книгу автора

суровым. - А вдруг да попадешь к нему под настроение, и он, не глядя,
начертает... - Автономов отодвинул стакан рукой. - Не начертаю! Так и
передай. Даже если и ты меня начнешь просить... Знаешь, почему?
- Не знаю.
- Потому что быть хорошим, конечно, приятно, но кто-то должен быть и
плохим, иначе всех бы козликов давно уже поели волки. Ты дело этого Коптева
читал?
- Нет.
- А не мешало бы. Архив рядом.
Он явно хотел вознаградить себя за только что сделанную уступку.
С испуганным лицом заглянул в комнату порученец:
- На проводе министр.

9

На пристань Греков успел, когда береговой матрос уже закреплял
сброшенный с палубы парохода канат на чугунной тумбе.
Пустынный станичный берег в пяти километрах ниже плотины никогда прежде
не озарялся светом таких мощных фонарей, распространявших далеко вокруг
серебрящийся свет. Никогда раньше здесь не скатывалось с пароходов на берег
по сходням столько людей. На бугре дружно взлаяли собаки.
Редкие фигуры местных жителей с плетеными корзинками, опорожненными в
городе на базаре, потерялись в толпе командированных из Москвы на стройку
инженеров Главгидропроекта, приехавших сюда к расконвоированным ЗК жен и
корреспондентов газет. Стоя у сходней, Греков высматривал среди них своего
сына. У Грекова не было даже фотографии, по которой он мог бы узнать его,
кроме той, когда он был снят еще совсем маленьким, одиннадцать лет назад.
Так, пожалуй, можно было бы и не найти его среди множества других
пассажиров, сходивших с парохода, если бы Валентина Ивановна, которая стояла
рядом с Грековым, не сказала вдруг с уверенностью:
- Вот он.
Последним с парохода сходил, держась за канат рукой и беспокойно
озираясь, худенький подросток с рюкзаком и в соломенной шляпе, одетый так,
как обычно одеваются пионеры, когда едут в лагерь. В свободной руке он нес
удочки.
До этой минуты Греков никогда не верил, читая в книгах, что сердце и в
самом деле вдруг может подступить к горлу. Самое поразительное было, что
мальчик оказался точно таким, каким представлялся он Грекову в тех редких
сновидениях, после которых всегда оставалось ощущение вины и тревоги.
- Алеша! - окликнул Греков.
Мальчик с рюкзаком повернул голову в шляпе с большими полями. Нет, он
не бросился к отцу, не обхватил его шею руками. Он подошел к нему и неловко
прижался боком, искоса взглядывая большими черными глазами на ту красивую
тетю, которая стояла рядом с его отцом и слабо улыбалась.

10

Зная свою бывшую жену, невольно задумывался Греков, почему она вдруг
сменила свой многолетний гнев на милость и позволила Алеше поехать к отцу.
Тем радостнее Грекову было убеждаться, что все его тревоги были напрасны.