"Анатолий Вениаминович Калинин. Запретная зона " - читать интересную книгу автора

них не нужно было прислушиваться к шагам за спиной у кустов смородины или у
яблонь. В саду у Грековых существовал только один запрет: ломать ветки.
Каждый раз, заставая Вовку у себя в доме, Греков невольно отмечал его
сходство с отцом: тот же медленный взгляд выпуклых светлых глаз, те же чуть
вывернутые ноздри и даже походка гусем, как ходят люди со стоптанными внутрь
каблуками. Рядом с ним Алеша выглядел совсем маленьким.
Но вообще-то Греков редко заставал сына дома. Обычно он со своим новым
другом с утра уходили с удочками на Дон и возвращались в сумерки. К этому
времени Греков, пообедав, уже опять садился в машину и уезжал на шлюзы, в
порт, или же поднимался на бетоновозную эстакады. Иногда с ее гребня он
отыскивал взглядом их неподвижные фигурки у воды среди таких же, как они,
яростных удильщиков. Он находил Алешу по синей рубашке, а рядом с ним
нетрудно было узнать и его товарища по жокейской шапочке с козырьком.
О чем мог разговаривать его сын со своим товарищем в эти долгие часы на
берегу Дона? Конечно, у них были свои разговоры, но обязательно еще и
другие. Откровенно говоря, не совсем нравилась Грекову эта новая дружба
Алеши. Но тут же Греков и отгонял от себя это чувство, боясь, что
распространяет свое отношение к Гамзину на его сына. И откуда же Грекову
было знать, что Вовка Гамзин, стоя рядом с Алешей на берегу и наблюдая за
поплавком, иногда вдруг мог задать ему и такой вопрос:
- А правда, что эта жена у твоего отца - фронтовая?
Вовка сердился, что Алеша не отвечает ему, упорно наблюдая за своим
поплавком.
- Оглох, что ли?!
Еще более удивился Вовка, когда Алеша вдруг начинал кричать срывающимся
голосом, подступая к нему с кулаками:
- Вот я тебе покажу, как распугивать своей болтовней рыбу!

11

Раньше, чем обычно, пришел Греков вечером домой. Таня играла на террасе
со щенком, Алеша еще не вернулся с Дона, а Валентина Ивановна о чем-то
разговаривала через забор с женой Гамзина. Решив им не мешать, Греков прошел
в свою комнату и сел у открытого окна с папиросой. Валентина Ивановна стояла
у частокола к нему спиной в синем платье со шнуровкой, в белой шляпке из
рисовой соломки. Греков так и не смог бы ответить, почему и теперь его все
еще продолжают так волновать и эта шнуровка, и тень у нее на плече от
шляпки.
Ему не видно было ее лица, но и без этого по всему, хотя бы даже по
тому, как наклонила она голову, слушая Гамзину, он знал, что ей в тягость
разговор с соседкой. Собственно, говорила одна Гамзина, а Валентина Ивановна
слушала, взявшись рукой за столбик частокола. Раньше они только здоровались
через забор, но с того дня, как Алеша подружился с Вовкой, соседка, завидев
Валентину Ивановну во дворе, уже не упускала случая затронуть ее.
У жены Гамзина был такой голос, что его далеко было слышно даже тогда,
когда она совсем его не напрягала.
- Очень хороший мальчик, - говорила она Валентине Ивановне.
Валентина Ивановна то ли что-то ответила ей, то ли просто кивнула. Узел
волос, выглядывающий у нее из-под шляпки, колыхнулся.
- Но похож не на отца, - продолжала Гамзина. - Я, конечно, его матери