"В.Калужанин. He бойтесь свободы" - читать интересную книгу автора

неэтично.
ГРИШИН. Все равно придется будить.
ГРОМЫКО. Это почему же?
ГРИШИН. А кто за него голосовать будет? Я, что ли? Или Вы?
ГРОМЫКО. Я не буду, это было бы нарушением конституционных прав
товарища Черненко.
ГРИШИН. Вот-вот, и я не буду!
МИХАИЛ. Ну, пусть не голосует.
СОЛОМЕНЦЕВ. Ты что, с ума сошел? Хочешь лишить партию, народ само-
го важного голоса. Как председатель партийного контроля, я этого
не допущу.
ГРОМЫКО. Что же ты предлагаешь?
СОЛОМЕНЦЕВ. Перенести выборы на 10 марта 1985 года.
ГРОМЫКО. Почему именно на 10 марта?
СОЛОМЕНЦЕВ. Видите ли, Андрей Андреевич, за 13 лет сидения в По-
литбюро я установил удивительную закономерность.
ГРИШИН. Какую? Леонидовы штаны во все стороны должны? Это я еще-
раньше тебя установил, но молчу. Молчу потому, что в Политбюро,
товарищ Соломенцев, надо не закономерности устанавливать, а Роди-
ной руководить.
СОЛОМЕНЦЕВ. Что вы такое говорите? При чем тут штаны Леонида Иль-
ича? И эта ваша ирония насчет наших интернациональных долгов? Не
понимаю я вас, товарищ Ваксман.
ГРОМЫКО. Ну, ну не ругайтесь. Так почему же именно 10 марта?
СОЛОМЕНЦЕВ. Теперь уже не вспомню, о чем это я хотел сказать. Сби-
ли меня с мысли.

МИХАИЛ. Я помню, Михаил Сергеевич. Вы мне об этой закономерности в
марте говорили, когда Юрий Владимирович неожиданно на заседание
Политбюро явился.
СОЛОМЕНЦЕВ. Ах, да, вспомнил! Так вот я установил, что где-то за
неделю до Дня Парижской Коммуны все настоящие генеральные секрета-
ри оживают, взбадриваются, что ли.
ГРОМЫКО. Неужели?
СОЛОМЕНЦЕВ. Очень устойчивая закономерность. Проведено 4 раза на
Леониде Ильиче и один раз на Юрии Долгоруком.
ГРОМЫКО. Как на Юрии Долгоруком. Он же не был Генсеком.
СОЛОМЕНЦЕВ. Не может быть!
ГРОМЫКО. Посуди сам: если бы Юрий Долгорукй был Генсеком, то мы
его похоронили бы на Красной площади. А он стоит на улице Горько-
го, значит никакой он не Генсек.
СОЛОМЕНЦЕВ. Да ну, что вы мне такое говорите? Бред какой-то.
МИХАИЛ. Андрей Андреевич, вы с Михаилом Сергеевичем о разных Юриях
говорите: вы о князе, который напротив Моссовета торчит, он о то-
варище Андропове, который...
ГРОМЫКО. А причем тут Долгорукий?
МИХАИЛ. Это народ Юрия Владимировича так прозвал.
ГРОМЫКО. Понял. Так, значит, говоришь за неделю до Парижской ком-
муны. Почему же тогда Леонид Ильич помер?
СОЛОМЕНЦЕВ. Я думал об этом. И пришел к выводу, что мы сами вино-