"Артем Каменистый. Неучтенный фактор" - читать интересную книгу автора

вручную может, дай только пару часиков и подготовленного клиента.
Подготовкой займусь. Не слезем с него, пока не пойдет информация. А она
пойдет.
- Мне можно будет при этом присутствовать?
Увы - в глазах Грищенко ответ прочитался еще до того, как сорвался с
губ. Сотрудничество это хорошо - но пора российскому гостю и честь знать.
- Нежелательно. Со мной одно дело, а с дедушкой... Но я вам сообщу,
если он начнет разливаться соловьем. А там, наверное, все равно россиянам
его передавать придется - если запрос сделаете. Если на Украине за ним
ничего серьезного нет, то он ваш. Убийство солдат у вас же были. У нас мы
можем пришить ему лишь хранение огнестрела - несерьезно.
- Не удивлен, если и на вашей земле они отметились и в чем-нибудь
похуже.
- Запросто. Надо поднять инфу по пропажам вооружения - может найдем их
следы. Но каково загибает, а? Четыреста миллионов свинок. Мне многое
доводилось слышать, но такое... Крут это Махров - психиатрам очень
понравится.

* * *

Синельников Игорь Анатольевич, или в прошлом просто Синий, открыв
дверь, стиснул Рощина в объятиях. Дружеских, разумеется, объятиях. И хотя
Рощин не видел его уже десять лет, показалось, что не прошло и дня. Изредка
бывает, когда между людьми возникает чувство полного единства. Какого-то
сродства, не оставляющего места для неловкости в любой ситуации. И все между
ними естественно - без глупых стандартных церемоний. Можно не видится
годами, но помнить друг о друге с теплом, звоня не только чтобы поздравить с
днем рождения, а и без всякого повода. "Серега! Вечер добрый! Я тут футбол
посмотреть решил, но как глянул на игру, от ужаса полез за водкой. Первую
уже накатил за упокой этих педерастов, что в чистом поле всей толпой мяч
найти не могут, а вторую за твою здоровье пью. Если у тебя что-то есть, а у
тебя не может не быть, наливай и себе - чокнемся об трубки. Мы ведь не
алкаши сам-на-сам пить?!" Вот так и жили старые друзья - их разделяли
границы и тысячи километров, но ощущения разлуки не было. Они не просто
поддерживали связь - они оставались вместе.
Но встрече все же были рады безумно.
- Пусти! Отожрался на хохляцком сале - боров! Ребра же трещат! Да и
соседи могут увидеть - представляешь, что подумают?
- Уж соседи меня за педика точно не примут - я ведь о-го-го! От меня не
успевают жен, дочерей и даже бабушек прятать! Ведь если найду, то все - не
уйдет.
- Десять лет тебя не видел, а врешь все так же. От тебя не то что
бабушки сбегут - даже жена ушла. С немцем своим.
- Не ушла она - отпустил! Не путай! Освободила мне душу - теперь могу
заниматься облагораживанием местной генетики без малейших угрызений совести!
Заходи давай - чего стесняешься, будто монашка на пороге публичного дома!
- Да ведь ты сам не пускаешь - небось, не хочешь кормить. Не зря про
вас, хохлов, говорят, что вы жадные - сам теперь убедился!
- Проходи - сейчас я тебе докажу всю глубину твоих заблуждений. Ничего
для тебя не пожалел - горбушку черствого черного хлеба уже от плесени