"Александр Каменецкий. Илья Артемьев" - читать интересную книгу автора

авоськи. Как ни странно, откуда-то взялся здоровенный бык с
золотой цепью на шее и мобильным телефоном.
- Это что, тоже почитатель Артемьева? - шепнул я
приятелю.
- Знание объединяет, - заговорщически подмигнул тот. -
И мытари, и грешники...
Он не договорил и вытаращился на дверь. В сопровождении
двух внушительного вида молодых людей, облаченных в нечто,
напоминающее рясы (охрана, подумал я), в комнату вошел
сморщенный карлик. Он едва доставал до пояса свои спутникам, и
ужасный горб раздувал его дорогой пиджак. Карлик окинул быстрым
взглядом собравшихся и вскарабкался на трибуну, вытирая пот со
лба огромным белоснежным платком. Аудитория почтительно
замолкла. Карлик промокнул платком багровую, в пигментных
пятнах лысину, водрузил на нос золоченые очки и сделал
невообразимо смешной жест, ткнув указательным пальцем куда-то в
потолок. Вместо того, чтобы рассмеяться, слушатели замерли и
уставились на торчащий палец, словно бы ожидая, что он начнет
источать сияние.
Наконец, карлик заговорил склочно-писклявым голосом,
вдобавок, кажется, по-английски. Один из его спутников начал
переводить, отвратительно коверкая русские слова и явно не
поспевая за лектором. Из своего угла я не разбирал почти
ничего, да и публика, кажется, тоже, однако во взглядах
собравшихся читался немой восторг, словно они созерцали живого
Будду. Речи карлика сводились к тому, что все мы, избранные,
являемся почитателями самого выдающегося из писателей
современности, а возможно и всей человеческой истории. Это
накладывает определенные обязанности. Без разрешения Совета
Читателей никто из присутствующих не имеет права разглашать
тайну теперишнего собрания и вообще вести разговоры о Нем с
непосвященными. Всякое слово, брошенное на ветер, обернется для
Него непоправимой утратой, поскольку Он, творец, раним и
беззащитен, как и всякий гений. Мы обязаны хранить его покой,
чтобы он в очередной раз подарил миру новый шедевр.
- Каждая Его книга, - здесь карлик снова воздел палец к
потолку и как-то дернулся, - изменяет этот мир, и если мы хоть
в самой малости помешаем процессу, может случиться
непоправимое.
Он выдержал театральную паузу, подвигал торчащим пальцем и
заковылял к выходу, искоса любуясь произведенным эффектом.
Свита удалилась вместе с ним.
- Что это было? - спросил я, когда мы с приятелем
выбрались, наконец, на свежий воздух и взяли по пиву.
- А ты не разве не понял? - изумился он.
- Похоже на секту. И этот проповедник - кто он такой?
- Он - председатель Востоноевропейского Совета
Читателей. Прибыл к нам по специальному распоряжению Всемирного
Совета.
- Какого такого Совета?