"Александр Каменецкий. Машина" - читать интересную книгу автора

поблескивают... Издалека электричка: ту-у-у! ту-у-у! Подходишь к краю
перрона, она тебя фарами слепит. Чего, казалось бы, стоит сделать один
маленький шажок вперед, как сказано у классика: "Туда, туда, на самую
середину!" Но не могу. Так что ваш товарищ сильный характер имел.
- Да нет, - глухо возразил приезжий, - это он по пьяни.
Вернулись в дом, открыли водку, консервы, нарезали колбасу.
- Ну что, - Ганечкин поднял стакан, - за успех науки?
- Будем здоровы, - ответил приезжий.
Водка кончилась быстро. Ганечкин еще бегал за самогоном, принес помидоры
и лук, пытался разобраться в конструкции цифрового "Никона". Жара спадала,
и дышалось уже легко. В комнате пахло свежими овощами и чем-то таким, чего
никогда не встретишь в городе. Приезжий, долго и тяжело молчавший,
опрокинул в рот остатки самогона, зажевал луком и сказал:
- Я бы тоже сам... если честно... хоть сейчас. Просыпаешься утром, и
такая муть берет, что хоть вешайся. Как будто попал в чужую страну без
денег, без документов, без языка... Стоишь у окна, глазами хлопаешь и
ничего не можешь понять. Все чужое, все чужие... Потом идешь, конечно, на
работу, голова проясняется, что-то делаешь, с кем-то беседуешь, шутишь...
Вечером поедешь, например, в клуб, покуришь чего-нибудь или понюхаешь, и
вообще хорошо. А наутро опять - такая досада! И так каждый день. Ты
понимаешь меня?
- Понимаю, - серьезно ответил Ганечкин.
- Как будто два человека во мне, - продолжал приезжий. - Одному нужны
деньги там, или женщина, или какие-нибудь там ночные разговоры на кухне, а
другому - черт его знает. Он, по-моему, вообще здесь жить не хочет. Он
нигде не хочет жить, его все это сильно не устраивает.
- Вот как! А я думал, у таких, как вы, столичных, все хорошо.
- Лучше не бывает.

Он уронил голову на руки и неожиданно для себя, от жары и выпивки,
провалился в глубокий ослепительный сон. Ему привиделась страна, где
второй "он" чувствует себя дома, а вокруг нее клубились туманы
невыносимого стыда за то, что этот "он" мучится в его теле, как запертый в
чулане ребенок, плачет и зовет на помощь, но никто его не слышит, никто не
придет и не отопрет дверь. Приезжий понял, что становится детоубийцей, и
проснулся. Прошел час, может быть, два или три. Ганечкин протягивал ему
мобильный телефон и теребил за плечо.
- Тут вам звонили... несколько раз... я не мог добудиться, и это... - он
повертел в руках серебристый коробок, - в общем, снял трубку. Думаю,
может, что-то срочное, по работе...
- И чего? - мертвым голосом спросил приезжий.
- Звонила женщина... сказала, что не желает вас больше видеть... в
чрезмерных выражениях изъяснялась.
- Бывает, - хмыкнул приезжий и протер глаза.
Ганечкин внезапно ожил и засуетился:
- М-мм... это... самый подходящий момент... я же чувствую... и потом, не
станет ли это лучшим выходом... поверьте, все работает безукоризненно...
притом, надо же когда-нибудь испытать, составить техническую
характеристику... провести, так сказать, эксперимент, опыт... лучшего
времени и не найти, покуда не включился первобытный инстинкт