"Александр Каменецкий. Небо в алмазах" - читать интересную книгу автора

подруга тигрицей метнулась наперерез и закрыла собой несчастную молодку с
ее дурацким подносиком, вызывающе упершись в господина Редактора смуглой и
высокой декольтированной грудью, поверх которой лежала тяжелая цепь
белого, лимонного и червонного золота, как бы предлагая на выбор или то,
или другое, или все сразу.
Господин Редактор, возбудившись до такой степени, что даже слегка взмокла
лысина, с отменной учтивостью взял отважную девицу за мягкий локоток,
сунул ей в кулак виновницу всех бед гвоздику и повел прочь, заговорив при
этом негромко и вкрадчиво, но так, чтобы точно услышали и все остальные:
- Вы даже представить себе не можете, какие казусы случаются иногда на
приемах и вечеринках, где собираются сливки общества! Однажды на завтраке,
устроенном в честь Трумэна Капоте Американским Пэн-клубом, мне довелось
сказать краткий тост...
Беда миновала, и все вздохнули спокойно, тем более, что в зал входили
новые гости. Предводительствовал им некто вроде перекормленного римского
патриция с выражением утонченной брезгливости на красивом белом лице, -
господин Издатель. Ступал он тяжело и уверенно, словно позади него, бряцая
начищенным до блеска оружием и поднимая клубы потревоженной пыли, шагала
целая когорта, - меж тем, это были всего-то трое или четверо преданных
беллетристов с воспаленными от тяжелой работы и плохих мониторов глазами.
Еще издали завидев своего давнего, со времен совместных заседаний в
парткоме, врага, господин Издатель дьявольски прищурился, как будто сейчас
из-за его спины метнется в негодяя дротик, скривил тонкие губы отменной,
достойной лучших зрителей, ухмылкой, круто развернулся и прошествовал в
другой конец зала, куда, видимо, под стать гетерам, поспешила стайка
официанток. Обдав друг друга потоками греческого огня, противники заняли
боевые позиции каждый на своем фланге, собирая под штандарты верную рать,
и теперь, если слева слышалось: "...когда Грэм Грин угощал меня настоящим
скотчем", то справа отзывалось эхом: "...очаровательная Лиля Брик подарила
мне на память свою фотокарточку с автографом".
Спустя четверть часа объявился и господин Писатель в черной шелковой
рубашке и таких же черных, известных всей стране очках. Торопливой
походкой, стараясь оставаться неузнанным и глядя прямо впереди себя, он
забежал в дальний угол, упал в глубокое кресло подальше от света и тотчас
принялся раскуривать нечто, вполне смахивавшее на марихуану. Его старания
увенчались успехом: от толпы репортеров отделилось несколько человек, и в
темном углу начались возня и барахтанье, перемежаемые тяжелыми вздохами:
там брали интервью.
Но только тогда, когда в зал уже битком набилось и прессы, и редакторов,
и издателей, и литераторов, пробил час настоящих людей, и они нагрянули
под руку со своими женами и подругами. Официантки просияли и зарделись,
как монахини при виде Господа своего; шепот и ропот повсюду одновременно
стихли, и лишь биение сердец - да едва слышно, словно бряцание небесных
лир, позвякивали драгоценные подвески на шеях преобразившихся крестьянских
дочерей, гордо ступавших среди восторженных бликов фотовспышек...
Сразу закипела, забурлила, заиграла радостная жизнь, хлопнули
торжественно бутылки шампанского, словно высадились, наконец, из летающей
тарелки прелестные зеленые человечки, чуждые всех горестей земных, и
принесли с собой обетование новой, благоуханной и счастливой жизни,
которую они испокон веку ведут на далекой планете Икс.