"Александр Каменецкий. Смоковница" - читать интересную книгу автора

Александр КАМЕНЕЦКИЙ

СМОКОВНИЦА

"Все зароки, клятвы, заклятия, запреты, обещания,
что возьмем и примем, и возложим на себя
с этого Судного дня до следующего, -
в них мы заранее раскаиваемся,
и все будут с нас сняты и недействительны,
отменены и отречены.
Все как будто и не даны.
Наши обеты не будут обетами,
зароки - зароками,
клятвы - клятвами".

Кол-Нидре

Как я ненавижу эти "вечные города", "пупы земли", уродливые, разросшиеся,
пустившие корни сквозь время омфаллосы, с их вселенскими претензиями,
убогой стариковской спесью, перемешанной с наглостью малолетки, их пошлые
достопримечательности, подмалеванные, как перезрелые проститутки, для
неразборчивого клиента, что замирает в корчах благоговения у пыльных
камней, щедро, специально для потомков, политых когда-то кровью, как я
ненавижу их. Здесь, одурев от запечатленной вечности, которую не смогли
одолеть человеческие орды, ты приходишь в себя на какой-нибудь
обыкновенной улице, у витрины галантерейного магазина, где выставлены
ненужные тебе вещи, вокруг люди и машины, и чужая разноязыкая жизнь,
шумная и неистребимая, и под асфальтом, конечно, чьи-нибудь нетленные
кости, или раскроенный череп, или следы пожарища... Ты приходишь в себя,
если то временное, неубранное, беспокойное и неуютное место, о котором
идет речь, можно назвать "собой", ты приходишь в себя, и тебе еще страшнее
и тревожнее оттого, что вечность, о которой идет речь, действительно
существует. Она здесь, растворена в воздухе, впечатана в стены, и ее
общество, как по мне, совершенно несносно. Определенно, если и есть что-то
бесчеловечнее самого человека, так это его творения, например, "вечные
города".
Хотя нет, приезжайте, конечно, в Иерусалим. Раз в жизни здесь стоит
побывать, да и вообще: трудно представить себе мир без Иерусалима. Уж так
он угнездился на земном шаре, что волей-неволей распространяет свое
притяжение повсюду. Приезжайте; скопите денег, найдите время и купите
билет на самолет. Впрочем, для Иерусалима нет подходящего времени, тут без
конца кого-то убивают. Это неудивительно: "вечные города", заложники
Истории, требуют жертв, а палачи находятся сами собой.
- Стой, - говорю я Арону, задыхаясь, - стой, я больше не могу. Пошло оно
все к черту.
Арон - мой друг и мой гид, однокашник, физик, бабник, эрудит и еще,
кажется, играет в театре. Он здесь уже пятый год, выучил самый древний из
живых языков, нашел работу и завел бархатную ермолку с шитьем. Я его
люблю, белозубого, закопченного солнцем очкарика, эту бородатую селедку в
растоптанных сандалиях, беззлобного фантазера и лжеца, сочинителя паршивых