"Марша Кэнхем. Безоглядная страсть " - читать интересную книгу автора

стоила его клану имений, титулов, престижа, восстановление которых
потребовало от его отца двадцати лет верной службы английской короне...
Ангус не рвался в вожди клана. В глубине души он тогда надеялся, что
ему, человеку, десять лет изучавшему во Франции мертвый язык мертвых поэтов
и ходившему в оперу, большинство предпочтет другого претендента - Клани
Макферсона. Ангус Моу всегда смотрел на себя как на ученого, а не политика и
солдата. Он любил искусство, музыку, литературу... Знаменитый испанский
фехтовальщик, правда, обучал его своему искусству, но за все эти годы Ангусу
так ни разу и не пришлось драться на дуэли, обнажить шпагу или выстрелить из
пистолета. К собственному стыду, однажды ему даже случилось упасть в обморок
при виде попавшей под телегу и раздавленной в кровавую лепешку руки старого
нищего.
Ангусу вспомнилась встреча с вождями клана, ел пришедшими после
избрания его на должность засвидетельствовать ему свое почтение. Некоторые,
правда, явились гладко выбритыми, в роскошных бархатных кафтанах, но
большинство - все с теми же суровыми бородатыми лицами, каких Ангус
насмотрелся еще десять лет назад, и он почувствовал, как мало с тех пор
изменилось. Если шотландцы-горожане и успели за эти годы в большей или
меньшей степени приобщиться к прогрессивным переменам, пришедшим с
английским владычеством, то горцы остались такими же патриархальными
феодалами, что и шестьсот лет назад. Горожане успели усвоить светские манеры
и не считали больше, как их отцы, что если ты родился на ферме, то на ферме
должен и умереть. Горец же по-прежнему не имел права жениться, не испросив
разрешения вождя, не мог даже продать мешок зерна без того, чтобы не
поделиться девятью десятыми выручки с лендлордом.
Ангус не спрашивал ни у кого разрешения, когда женился. Он мог бы
аннулировать договор, заключенный в свое время его отцом и Ферчаром
Фаркарсоном, одним росчерком пера. Тем не менее он пригласил старика в
Моу-Холл и дал ему высказать свои условия, в глубине души зная, что все
равно все будет так, как захочет он, Ангус.
Но Ангус увидел Энни Фаркарсон раньше, чем стены родного дома. Девушка
скакала по равнине, не замечая его, рыжие волосы пожаром метались за ее
спиной... Сначала Ангус решил, что она объезжает дикого, непокорного коня -
таким огромным показался ему черный скакун, такую бешеную дробь отбивали его
копыта... Но, заметив двух молодых людей, преследовавших девушку, как потом
оказалось, это были ее кузены, увидев, как она, оборачиваясь, весело грозит
им пальцем, Ангус понял, что она просто в шутку убегает от них.
Раскрасневшееся от бешеной скачки, сияющее от задора юное лицо,
прекрасное и естественное, как природа родных гор, долго преследовало Ангуса
во сне и наяву. Оно стояло перед ним, когда он обсуждал с Ферчаром условия
брачного договора, и Ангус чувствовал, что обсуждает их лишь для проформы,
что на самом деле готов пойти на все, лишь бы обнять наконец это прекрасное
видение...
Даже сейчас, на пятом году супружества, сердце Ангуса замирало всякий
раз, стоило ему увидеть лицо прекрасной дикарки... Услышав ее приближающиеся
шаги, он по-прежнему готов был бросить все и поспешить ей навстречу. А от
каждого воспоминания о ее горячих ласках в постели его бросало в жар, как в
первый раз...
Допив последний глоток, Ангус снова бросил взгляд на часы. Десять минут
седьмого... А встреча назначена на семь, хотя на самом деле ужин наверняка