"Виктор Каннинг. Рука-хлыст" - читать интересную книгу автора

видимо, вскоре решил, что этого там нет. Он вышел из ванной и в
задумчивости встал между кроватью и окном. Я лежал, прикрыв простыней
половину головы, и наблюдал за ним в щелочку между веками, точно так же я
наблюдал когда-то, как мой старик прокрадывался ко мне в комнату, чтобы
положить подарок в рождественский чулок. И чтобы притупить его
бдительность, я даже слегка захрапел. Он расслабился так же, как обычно
расслаблялся и мой старик. Я обрадовался тому, что он утратил бдительность,
потому что в правой руке он что-то держал: явно не рождественский подарок.
Он стоял вполоборота к окну. Я вылез из кровати, словно дух
рождественского прошлого, настоящего и будущего, и одной рукой схватил за
угол жесткий тюфячок, который французы называют подушкой. Кинулся на него с
подушкой и ударил по голове. Такой прием срабатывает, когда противник не
ожидает нападения. Он зашатался, я врезал ему ногой под колено, он упал, с
треском стукнувшись головой о дверцу гардероба. Вытащив у него пистолет, я
присел на край кровати, левой рукой шаря по полу в поисках шлепанцев.
Никогда не разгуливай босиком, говорила мне мать.
Когда он, потирая затылок, поднялся на колени, я сказал:
- Меня уверяли, что комната звукоизолирована и мне вовсе не нужно
прибирать здесь.
В ответ он произнес с американским акцентом:
- Господи, радушный прием, нечего сказать, - потом повернулся и ударил
кулаком по дверце шкафа. - Старомодный французский хлам, только он способен
все выдержать. Будь это современная фабричная мебель, моя башка проломила
бы ее насквозь. Говард Джонсон. Называйте меня так.
Он встал.
- Пройди через комнату, - велел я. - Левой рукой включи свет.
Он подошел к стене, зажег свет, а я неотрывно сладил за ним. Я указал
ему на кресло, а сам сел между ним и дверью.
Мы молчали, глядя друг на друга.
- Симпатичная пижамка, - наконец произнес он, улыбаясь.
- Мне отнюдь не все равно, в чем спать, - ответил я. - Никогда не
знаешь, с кем придется встретиться.
Он кивнул:
- Должно быть, я не оправдал ожиданий. Но не суди слишком строго.
- Пол в твоем распоряжении.
Это был коренастый, довольно симпатичный парень - типичный американец,
с коротко остриженными волосами песочного цвета и суровым лицом. Я бы дал
ему лет двадцать пять, и, по-моему, он очень неплохо смотрелся бы в строю
олимпийских атлетов. Но только не в команде американцев.
Не знаю даже почему. Все в нем было безупречно. Но возможно, слишком
безупречно, как у ребят из всех спецслужб восточнее Рейна, когда они
говорят себе, что ни в чем не должны ошибаться. На нем был легкий шелковый
пиджак, модные коричневые брюки и огромные, тщательно отполированные
ботинки с толстыми подошвами и золотая булавка для галстука, украшенная
монограммой "Г.Дж.".
- Не возражаешь, если я закурю? - спросил он и потянулся рукой к
карману пиджака.
Я предупреждающе поднял пистолет, и он замер. Я бросил ему коробку
спичек и сигареты, которые лежали рядом на столе.
- Какая забота. Мне такие нравятся. - Он зажег сигарету.