"Максим Каноненко "Сумерки" (Рассказ)" - читать интересную книгу автораное дело. Обычная девочка. Что-то мне здесь надоело, говорит она. Так
давай уйдем отсюда, уйдем в темноту Варшавской улицы, пойдем к Мос- ковским воротам, наберем камней и перебьем там все дурацкие фонари. Зачем? - смеется она. Можно мне к тебе на колени? И не успеваю я отве- тить, что да, конечно можно, как она уже сидит, а за окном что-то бди- тельно воет, а в большой комнате идет спор о железных дорогах в Чили, а мне кажется, что я сплю - ведь выпито совсем не мало, ведь выпито-то достаточно. Зачем? - глупо переспрашиваю я, - Да просто так. Она тя- нется вверх, потом передергивает узкими плечами, мягко обвивает мою шею своими тонкими руками, я что-то пытаюсь подумать, а ее рот, ее мягкий теплый рот уже здесь, мама, как это рано, но как это приятно, просто не хочется отрываться, но нет, она уже отвернулась. Уже все. Ну, пойдем, - спрыгивая с моих колен и скрываясь в коридоре. Тихо, по-английски, не скрипя дверью - и вот мы уже с ней на улице, а я по- чему-то не верю в происходящее, я вообще очень недоверчив - я же шпи- он-агент, мне должно, хотя почему, собственно, ведь самая обычная, и сколько раз уже такое было: завтра проснется рядом со мной, поцелует в щечку и больше не увижу никогда, только имя, одно имя - Кристина, как легкий снег в новогоднюю ночь... Мимо нас дома, дома, дворы, она болтает о своих родителях-подругах, все как обычно, все как в песнях, я курю, она на ходу не может, ночь, звезды, тихий ветер. Целоваться? - спрашивает она, и тут меня прорыва- ет, я хватаю ее, тоненькую, дрожащую от чего-то взрослого, прижимаю всю к себе и целую, целую не отрываясь рот ее, лоб, уши, шею, ниже, целую все это детское, нежное, с виду такое робкое, хотя ей двадцать, еще меньше доверия к ночи, мама, да я пьян почти, да я сплю, но не дай мне проснуться, мой сон так чудесен... Через три бесконечности мы от- рываемся друг от друга и продолжаем путь, я узнаю, что она год жила с тем, повесившимся и потом ушедшим, что он ей надоел, а поначалу был такой славный, что семья - это неправильно и неинтересно совсем, что она хочет в Москву и что никогда там раньше не была, хотя у нее там есть подруга, какая подруга, чудо мое, причем здесь подруга, причем здесь метро Бауманская, нет, я не знаю никого в том районе, я вообще никого не знаю, я инкогнито, а вот и Московские ворота, пора собирать камни. Она спрашивает, действительно ли я хочу разбить все эти прожек- тора, я говорю, что действительно, но ведь кругом едут машины, нас по- винтят, я обещаю, что не повинтят, мне просто необходимо их перебить, таково мое сверхсекретное задание на эту ночь. И мы ходим под большими уродскими воротами и собираем те самые камни, которыми я разбил эти прожектора в прошлый раз, полтора года назад, с ней, мама, она тогда еще была... Теперь эти чудовищные фонари починили, и они снова пыльно светят на никому не нужные ворота, громоздящиеся прямо посередь проез- жей части. Я выбираю полкирпича, отхожу к самым воротам, размахиваюсь и стре- ляю в самый левый от меня прожектор. Кристина испуганно смотрит по сторонам, вероятно, ожидая немедленного свинчивания. Промазал. Вооб- ще-то я отличный стрелок, мне положено, но сегодня я пьян и теперь не сумерки, а ночь. К тому же действительно могут свинтить, но что делать - отступать поздно. Я снова беру камень, отхожу к воротам, может, пой- |
|
|