"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

фуражкой. Заставлял меня рассказывать разные героические эпизоды из наших
войн, про подвиги наших солдат и офицеров. Десятилетним мальчиком он
зачитывался историей покорения Кавказа во времена Ермолова и Паскевича. В
юношеском возрасте он увлекался походами и сражениями великих полководцев.
Русскую военную историю он знал превосходно, преклонялся перед Петром
Великим, Суворовым и Скобелевым"19.
Среди кумиров также - Наполеон, среди любимых кампаний - Отечественная
война 1812 года, в связи с чем - особое почтение к поэту-гусару Денису
Давыдову.
Когда Михаилу исполнилось 18 лет, он поступил в Первый московский
императрицы Екатерины II кадетский корпус - в седьмой, выпускной класс. В
Высочайше утвержденном положении о кадетских корпусах сказано:
"Воспитание в кадетских корпусах, живо проникнутое духом христианского
вероучения и строго согласованное с общими началами русского
государственного устройства, имеет главной целью подготовление
воспитывающихся юношей к будущей службе Государю и Отечеству - посредством
постепенной с детского возраста выработки в кадетах тех верных понятий и
стремлений, кои служат прочной основой искренней преданности престолу..."20
Преданность престолу, как показали последующие события, в Тухачевском
воспитать не удалось ни кадетскому корпусу, ни Александровскому училищу.
Искреннюю преданность Отечеству - да, в меру собственного понимания того,
что составляет его (Отечества), пользу.
Н. Кулябко (выпускник Гнесинского училища и, позднее, консерватории,
где учился у Н. С. Жиляева. - Ю. К.), познакомившись с семейством
Тухачевских в 1912 году, "не без предубеждения" отнесся к юнкеру
Тухачевскому:
""Будущая опора трона", - подумал я о нем. Однако не кто иной, как сам
Михаил Николаевич, тут же заставил меня усомниться в правильности этого
моего предположения. Братья сообщили Михаилу, что они готовятся к посещению
Кремлевского дворца, где обязательно будут "августейшие" особы. К моему
удивлению, он встретил это сообщение довольно скептически.
- Что же, ты не пойдешь? - удивились братья.
- Меня это не очень интересует, - пожал плечами Михаил и заторопился к
себе в училище.
Из дома мы вышли вместе. По дороге завели разговор о революции пятого
года. Михаил с острым интересом расспрашивал меня, и я окончательно
убедился, что мой спутник - юноша серьезный, думающий, отнюдь не разделяющий
верноподданнических взглядов, характерных для большинства кадетов и юнкеров.
Постепенно я все больше проникался симпатией к Михаилу Николаевичу.
Наши беседы раз от разу становились все более откровенными.
Михаил не скрывал своего критического отношения к самодержавию и так
называемому "высшему обществу""21.
Могущая показаться юношеской бравадой неприязнь не была случайной.
Пренебрежение к "властям предержащим " - рефрен публичного поведения Михаила
Тухачевского.
Е. Н. Тухачевская:
"Помню такой случай, который в первый момент меня озадачил, но потом
заставил размышлять, насколько, конечно, это было возможно в моем возрасте.
Году в 1910 или 1911-м в Москву приезжал царь. Мы жили тогда около
Гоголевского бульвара. И вот один раз нянька, пойдя с нами гулять, увела нас