"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

слишком авторитетными. Чуждаясь веселья и шуток, он всегда был холоден и
слишком серьезен, что совсем не было свойственно его возрасту, часто с
апломбом рассуждая о военных операциях и предположениях. С товарищами был
вежлив, но сух, и это особенно бросалось в глаза в нашем полку, где все жили
одной дружной семьей. Строевой офицер он был хороший..." - такие
воспоминания оставил князь Касаткин-Ростовский.
Другая характеристика является вполне логичным дополнением к портрету
"слишком серьезного, держащегося одиночкой, безупречного в службе"
подпоручика. Это любопытнейшее свидетельство оставил отец приятеля
Тухачевского - подпоручика Н. Н. Толстого:
"Он очень молод еще, но уже выделяется заметно: хладнокровен, находчив
и смел, но... Непонятно, на чем все это держится?
Это тип совершенно особой формации. Много в нем положительных качеств,
он интересен, но в чем-то не очень понятен. И откуда берутся такие? Молодой
из ранних. Ни во что не верит, нет ему ничего дорогого из того, что нам
дорого; ум есть, отвага, но и ум, и отвага могут быть нынче направлены на
одно, завтра же - на другое, если нет под ним оснований достаточно твердых;
какой-то он... - гладиатор! Вот именно, да, гладиаторы, при цезарях, в
языческом Риме могли быть такие. Ему бы арену да солнце и публику, побольше
ее опьяняющих рукоплесканий. Тогда есть резон побеждать или гибнуть со
славой... А ради чего побеждать или гибнуть за что - это дело десятое..."21
Склонному к героической романтике, начитанному, увлекавшемуся древней
военной историей Тухачевскому, вероятно, самому понравилось бы такое
уподобление. Некоторая подверженность рисовке, отмечавшая его еще в детстве
и юнкерской юности, стремление к лидерству и потребность в пьянящих
рукоплесканиях - все это в сочетании с явной профессиональной
неординарностью - личностная доминанта Тухачевского периода Первой мировой
войны. Стоит ли удивляться, что в порыве откровенности он, не сдерживая
эмоций, признавался молодым однополчанам:
"Для меня война - все! Или погибнуть, или отличиться, сделать себе
карьеру, достигнуть сразу того, что в мирное время невозможно!
... В войне мое будущее, моя карьера, моя цель жизни!"22 Тогда
казалось, что цели он достиг с безапелляционной уверенностью и фантастически
быстро.
Дальнейшая боевая судьба была благосклонна к изобретательному и в
открытом бою, и в разведке молодому гвардейцу.
Что ни бой, то успех, что ни операция, - придуманная и
осуществленная, - то орден. В послужном списке Тухачевского великолепный
перечень наград за боевые отличия:
уже упомянутый орден Св. Владимира 4 степени с мечами и бантом, Св.
Анны 2 степени с мечами, Св. Анны 3 степени с мечами и бантом, Св. Анны 4
степени с надписью "За храбрость" и Св. Станислава 3 степени с мечами и
бантом23. (В Российском Государственном военно-историческом архиве
сохранился лист-представление к шестому ордену - Св. Станислава 2 степени.
Однако наградного листа в архиве нет, как нет этого ордена и в послужном
списке Тухачевского, датированном 1 ноября 1917 года.) Даже лаконичное
описание в штабных документах подвигов Михаила Тухачевского читается как
панегирик. Орден Св.
Станислава 3 степени с мечами и бантом - за то, что "переправившись 26
сентября 1914 года на противоположный берег реки Вислы, нашел и сообщил