"Петр Капкин "В ноздре пирамидона"" - читать интересную книгу автора

Он был упрям. Если на пути его было препятствие, силы его
удесятерялись. Если не было препятствий - он искал их и находил. Из мухи
делал слона, стадо слонов. И убивал их поодиночке. А потом хвастался: "Когда
я охотился в Африке..." Мы ему верили. Или почти верили. Но в любом случае
он все принимал за чистую монету, то есть все, если это были похвалы и
одобрения, восхищения и т.д. Он был странный парень. А потом он пропал. Года
три о нем не было ни слуху ни духу. И однажды вечером, когда я был в
тревожно-пугливом настроении и ожидал кары с секунды на секунду, в окно моей
комнаты постучали. Сердце екнуло - я погасил свет, отдернул штору - за
окном был он - худой, небритый, щетинистая кожа на костях и бугристый
череп. Я открыл.
- У тебя есть крепкий чай? Сделай крепкого чаю, - поздоровался он.
Обнять его я не решился.
- Где я был? Где я не был! Я был везде. Спроси: был ли я на Марсе?
Был. А в другой звездной системе? Был. А об Африках и Америках лучше не
спрашивай! Они у меня вот где сидят! - постукал себя ребром ладони по
выпирающей позвонками скрюченной шее.
Через три дня он ушел. Были слухи, что он умер. Я им поверил, потому
что боялся. Чего? Не знаю. Я боялся.
И как и почему я не удивился, когда увидел его в фетровой шляпе, в
новом коричневом плаще, в новых туфлях, с авоськами в обеих руках и с
детской складной коляской, которую катил впереди него его сын месяцев трех.
Он не поздоровался, хотя я понял, что он узнал, он смотрел в коляску, где
лежала жирная индейка килограмма на четыре, как будто боялся, что она может
улететь.
Сын его, который меня видел впервые, как и я его, узнал и объяснил:
"Папа дал обет молчания. Ему посоветовала мама. Теперь он занимается моим
воспитанием. Научил меня плавать раньше, чем ходить, читать - раньше, чем
говорить, алгебру и химию я выучил самостоятельно. Только к чему все это?"
- спросил меня его сын и посмотрел на меня с упреком. "Не знаю, брат", -
ответил я и, не попрощавшись, свернул в первую попавшуюся подворотню.


НУ И ПУСТЬ

- Все в этом мире скверно, - говорил старик Фидосеев.
- Нет, ты не прав! - отвечал ему кто-то тихо, но отчетливо.
- Эх, да что там, - отмахивался Фидосеев, но потом опоминался:
- Кто это отвечает мне тихо, но отчетливо?
- Это я.
- Кто?
- Это.
- Кто это?
- То.
- Что?
- То самое.
- Какое?
- Дурак ты, Фидосеев, а еще старый...
- Старый дурак, так и есть, - соглашался Фидосеев и долго не мог