"Сергей Капков. Эти разные, разные лица (30 историй жизни актеров) " - читать интересную книгу автора

шесть. Ну, значит, в 1909-1910. Я стою перед мамой. Она поправляет мне
новенькую матросскую курточку и говорит: "Мохнатенькие глазки" - за мои
густые длинные ресницы. Потом она берет меня с собой на улицу. Лето. Тепло.
Мы идем на главную улицу города - Покровку.
На тротуарах толпится народ. Проезжая часть почему-то пуста.
Отгораживая толпу от пустоты, стоит длинная цепь городовых в белых
перчатках. Мама поставила меня на каменную тумбу. "Нельзя, сударыня...
Снимите", - сказал городовой, приложив руку к фуражке. "Надо же мальчику
посмотреть, - ответила мама. - Вам ведь, наверное, тоже интересно".
Городовой вздохнул и махнул рукой - ему, вероятно, до черта надоела вся эта
канитель.
И вот издали показался экипаж. Высоко вскидывая точеные ноги, его легко
и стремительно нес вороной рысак. В экипаже, спиной к кучеру, стоял офицер.
Затем показался длинный кортеж. В переднем, черном, лакированном ландо,
запряженном парой серых в яблоках лошадей, сидели двое военных и между ними
мальчик, почти в такой же матросской курточке, как у меня.
Одним из военных был царь Николай II. Мальчиком - наследник, цесаревич
Алексей.
Мне потом рассказывали, что я вернулся домой чрезвычайно мрачным и два
дня уныло слонялся по дому, не отвечая на вопросы, что же, собственно,
произошло. Я знал, в чем дело, но не признавался. Признаюсь сейчас - меня
грызла глухая, черная зависть: нет, никогда, никогда не проехаться мне по
Покровке на паре серых в яблоках лошадей рядом с папой-царем.
Завидовать, оказалось, было нечему.


* * *

Одного молодого человека спросили, умеет ли он играть на скрипке.
"Право не знаю, - ответил он. - Я еще никогда не пробовал". Примерно столь
же глупо пришлось мне ответить на предложение сниматься в фильме "Гончарный
круг".
Русскому крестьянину, колхознику Михаилу Лукичу Болотникову, пошел
восьмой десяток. Переняв по наследству от деда и отца гончарное мастерство,
он всю жизнь "ляпает горшки", не подозревая, что он художник. Он любит свою
работу, хотя последние годы уже и не притрагивается к гончарному кругу, живя
на покое. Он с нежностью относится к своим изделиям, не подозревая, что это
произведения искусства. Известность приходит к нему случайно. Его кринки,
молочники, кандейки попадают на выставки. И вот киноэкспедиция приезжает в
его родную деревню.
Съемочная группа, рассчитывавшая лишь мимоходом заехать в деревню
Пеньки и продолжить свой путь по древнерусским городам, остается у Лукича на
три дня. Молодой режиссер понимает, что в его руках драгоценный материал. Он
также отлично понимает волнение старика и со всей возможной чуткостью
подводит его к съемкам. На помощь Лукичу приходит и его друг Макар,
ободряющий старика рассказами о пережитых вместе трудностях и сумевший
наглядно ему доказать, как его любят и ценят земляки. Все это возвращает
Лукичу бодрость, его руки обретают прежнюю уверенность, и в конце фильма мы
видим старого мастера за гончарным кругом, азартно и молодо работающего, как
в лучшие годы.