"Виталий Каплан. Не спать всю ночь свобода (Фантастический рассказ. 1998 г.)" - читать интересную книгу автора

деть на полу. Табуретов здесь не предусмотрено, а откидная полка-кро-
вать убрана до отбоя. Можно еще ходить - пять шагов в длину, три в ши-
рину. Из всех благ цивилизации - белый унитаз. В принципе, сидеть мож-
но и на нем, но крышки нет, и потому я предпочитаю серый линолеум по-
ла. Сказать, что сижу я в позе лотоса, было бы преувеличением. Хоть и
занимался в свое время восточно-азиатским средневековьем, но сие нис-
колько не повлияло на мои привычки.
Впрочем, терпеть неудобства осталось недолго. В конторе старика
Лозинского все оптимизировано. Выжав из лимона сок, желтую шкурку выб-
расывают в ближайшее мусорное ведро.
Желтая шкурка - это я. Вернее, то, что от меня осталось после
допроса.
Конечно, я все рассказал. Не знаю, сохранились ли еще где-то в
заповедных местах несгибаемые борцы? Но в этих подвалах умеют разгова-
ривать с людьми.
Нет, не было ни дыбы, ни жаровни, ни кресла Тоца-воителя, ни пер-
чаток великомученицы Паты. И никто не убеждал меня в том, что люди хо-
дят на руках и люди ходят на боках. Меня вообще ни в чем не убеждали.
Господам Алгоритмам, - скучающе пояснял мне следователь, - плевать,
как мы к ним относимся и что по поводу Реализации думаем. Главное -
играть по их правилам. Им, Светлым Господам, не опасен закомплексован-
ный историк Андрюша Ерохин. А вот вирусы доставляют изрядные неудобс-
тва. Поэтому уже пятый год как действует ЦСАК - Центральный Сервер Ан-
тивирусного Контроля. И дело этого самого Сервера - пресекать. И вирус
пресекать, и того, через кого он действует. Пресекать - значит, ле-
чить. Это гуманно, и я должен быть благодарен. А для начала - расска-
зать все, что знаю, о некоем блатном мужичке Олафе.
Собрав куцые остатки гордости, я усмехнулся. Это все, что можно
было себе позволить. Общеизвестно: абсолютное молчание - единственный
шанс допрашиваемого.
Следователя Гришко я не удивил.
- Ну ладно, Андрей Михайлович, мы уважаем вашу свободу, не станем
насиловать ее уговорами. Но время не терпит, поэтому уж извините,
но...
Укол я почти не почувствовал. Это говорило об огромном опыте по-
жилой очкастой медсестры. И о том, что в данном заведении и впрямь не
чужды гуманизму. По сравнению с тем, что понаписано во всяких Гула-
гах-Архипелагах, здесь работают совершенно нормальные люди. Почти ин-
теллигентные. Испытывающие естественное отвращение к любому насилию -
будь то издевательство над беззащитной собачонкой, будь то жестокое
обращение с подследственными. Или гнусное, садистское вторжение в ин-
формационные слои Алгоритма. Как же это низко, подло - внедрять разру-
шительные байты вирусного кода в программный модуль! Как это больно,
когда безжалостно рвутся структуры данных, перехватываются жизненно
важные прерывания, а хитро маскирующийся вирус жжет тело программы
словно засевший в кишках отравленный наконечник стрелы! Такую мерзость
нельзя прощать, и нельзя прощать жалких людишек, продавшихся за жирный
кусок. Гнусное создание, темный код, обещал им многое - но обещаниям
этим грош цена, в конце концов вирус все равно обманет. Впрочем, даже
к ним, к предателям, непонятно почему именующимся людьми - даже к ним