"Вадим Каплун. Бурда - моден" - читать интересную книгу автора

потрошили одну хибарку. Ни Очкарика, ни Папашку я больше не видел. Меня
посадили в камеру к жизнерадостному дедку и бритому малолетнему
ацетонщику. Кормили через сутки и с той же периодичностью человек в
ирреально-белоснежной рубашке с галстуком уговаривал меня на допросах. Ему
хотелось, чтобы я оказался агентом. Любым, чьим понравится. Я упрямился.
Пытали, однако не сильно, видимо чего-то ждали. В камерах не задерживались
подолгу. Однажды вечером дедок, размякнув после долгожданного обеда,
принялся вспоминать сокамерников. Насчитал десяток и сбился. Сам он весело
похихикивал и надеялся на лучшее. Увели его через день. Может и отпустили,
кто знает. Всякое случалось.
А затем меня привели в Кабинет. Шикарный, обшитый деревянными
панелями (в конце-то зимы!), с огромным ламповым приемником, сипло
бормотавшем в углу, с турецким чаем и греческой консервированной колбасой.
Доброжелательный разговор о жизни, воспоминание о красотах доразвальной
столицы и предсказания светлого будущего Республики. Я жрал колбасу и
кивал, а когда предложили роту, мгновенно согласился. И получил Гулько...
Остальных отбирал сам. Выдергивал из подвалов Красного Дома, из
лагеря на Татарской горке... Штрафбат, "золотая рота". Негодяя-Костика я
сам присмотрел, винить некого. Он фанат, отличный спец! Сам был инженером,
этот безумный блеск в глазах ни с чем не спутаю! А связи нет...
Костик колдовал над рацией. Он даже головы не поднял и у меня вдруг
скользнула мыслишка... Что если он не только слушает, но и передает? Так
ли неустойчива связь... Керчь не дальше Симферополя.
- Ну что, мой хороший, - я положил руку ему на плечо. - Есть контакт?
Костик вздрогнул, обернулся, срывая наушники. Увидел меня и облегченно
помотал головой.
- Нету, кэп. Пусто.
- Включи-ка на внешний.
- Аккумулятор сядет. И так...
Ох как не хотел он давать слушать эфир!
- Включай, голубь, включай, - я не сводил глаз с верньера настройки.
Костик потянулся сбить волну, но перехватив взгляд, отвел руку и
щелкнул переключателем. Динамик застонал, плюясь атмосферными искрами,
брызгами чужих голосов и оборванными аккордами:
- ...при этом религиозные воззрения нынешних бухарских руководителей
мало изменились со времен, провозглашенного имамом Хомейни, курса на...
- Гнида! - сказал я. - Опять за старое?! Ты что же, думаешь тебе
замены не найдется?
Снова он сидел на "Немецкой волне".
- Да это так, случайно... - заюлил Костик.
- Ладно, - не хотелось мне устраивать разборки. Теперь уже поздно...
Почему поздно? Мысль, мигнув, исчезла, оставив усталость и скуку.
- Ну, что нового?
- Нового? - притворился, будто не понял, Костик.
- В мире, что творится?
- А-а-а! - он оживился. - Ерунда, треп сплошной! Опять душманы
Ташкент заняли...
Он стал рассказывать о побитых камнями ташкентских путанах, о
кровавой резне под Янгиюлем. Я скучно кивал, а потом и вовсе отключился.
Тоска! Везде одинаково. И безразлично чьи джигиты заняли бывшую столицу