"Дмитрий Каралис. Случай с Евсюковым (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Краюхин, по слухам, накуролесил чего-то еще и на химии и угодил за самую
настоящую проволоку. В семье его тем временем все пошло наперекосяк. Жена
стала попивать, сын-подросток попал в колонию, дочку часто видели в кустах
за оврагом с гопниками, а младший болтался дотемна во дворе или смотрел
мультики в магазине культтоваров.
Квартира с расхлябанной дверью, мимо которой Фаддей Кузьмич каждый день
проходил с работы и на работу, вызывала в нем сложные чувства. Иной раз он
жалел ее обитателей и собирался зайти и решительно поговорить с женой
Краюхина, быть может, подыскать ей работу по их ведомству, предложить
устроить дочку в интернат, пока та не докатилась до худшего, но что-то
недосказанное и недодуманное - тогда, несколько лет назад, когда судили
Краюхина,- удерживало его нажать кнопку звонка, и он успокаивал себя, что
непременно сделает это в другой раз, вот только немного разгребет текучку,
соберется с мыслями и будет не так занят. Но накатывались новые заботы,
Фаддей Кузьмич сидел на заседаниях и оперативках, подписывал бумаги, готовил
приказы, принимал по личным вопросам, уставал, засиживался в управлении
допоздна, и квартира бывшего пожарного, который так нелепо распорядился
своей судьбою, забывалась.
Хождение в комнате как будто прекратилось. Фаддей Кузьмич чуть
приподнялся и заглянул в щелочку между занавесками. И вновь, словно того и
ждали, свет в комнате погас. Но Фаддей Кузьмич успел схватить глазами:
мальчика у двери с поднятой к выключателю рукой; вылезшую из-под одеяла ногу
с синими бугристыми венами, принадлежащую, несомненно, спящему человеку,
женщине; массивную кружку в красный горошек на стуле... И все. Темнота.
Фаддей Кузьмич выждал немного, поднялся с колен и заглянул в близкое
окно кухни, проверяя мальчика: там ли он? Мальчик сидел за столом, спиной к
Фаддею Кузьмичу, и пил из блюдечка чай. Тут же лежала раскрытая книга, нож,
пачка маргарина и кусок булки с маленькой подковкой укуса.
Евсюков огляделся по сторонам, встал на ограждение лоджии и дотянулся
до козырька бетонной плиты над головой...
Этаж второй.
Довольно прытко взобравшись на второй этаж, Фаддей Кузьмич не поспешил
залезать в лоджию, а вначале осторожно высунул голову из-за барьера. И лишь
убедившись, что в спальне, освещенной ночником, никого нет, выпрямился и
перекинул ногу.
В щели между портьерами проглядывалась застеленная ко сну тахта с
откинутым одеялом и женской сорочкой на подушке.
Здесь, на втором этаже, жил тот самый Щеглов. И Фаддей Кузьмич впервые
подумал, что близкое соседство наверняка угнетает оба семейства. Если не
более. Быть может, даже идет вражда. Осколки семьи Краюхина и - упитанные,
солидные Щегловы. И злые взгляды, и разговоры - кто кого посадил, и угрозы
- кто кого потом посадит. Печальное дело, если учесть, что в обеих семьях
дети.
Щегловы жили в достатке. Зябнущий на ветру Фаддей Кузьмич смог
разглядеть в щелку между портьерами большой ковер на стене, шифоньер с
желтыми металлическими планками и кусочек трюмо с коробочками, шкатулочками
и флакончиками. В торцах лоджии на полочках поблескивали ряды консервных
банок, среди которых безошибочно угадывались с зернистой - три маленькие и
желтоватые. Стояли две кадки с соленьями, и от тугого свертка на полу
исходил аппетитный запах копченой рыбы. "Во, буржуй",- невольно подумал