"Курмангазы Караманулы. Одинокий всадник " - читать интересную книгу автора

петляя, побежал к мазару, залег на расстоянии выстрела и открыл беглый огонь
по входному проему.
Мазар был старый, с потрескавшимися от времени стенами, сложенный из
глиняных с конскими волосами кирпичей. От времени он пришел в такую
ветхость, что готов был, казалось, рухнуть под напором первого ветра. Но еще
стоял и вот теперь давал прибежище бандиту.
Перепуганного коня бойцы вскоре поймали. Баймагамбет полоснул ножом по
кожаной привязи, к которой крепилось стремя, и освободившаяся нога Абдуллы
бессильно упала на землю. Киикбай глядел на окровавленное тело милиционера,
и злые слезы ползли у него по щекам.
В это время сзади послышался конский топот. Им на помощь мчались Шанау
и Куспан. Оказалось, еще издали услышали выстрелы и повернули сюда. Они были
возбуждены, встревожены, а увидев тело убитого, невольно опустили головы.
Расстреляв обойму, к отряду вернулся Салык. Он понимал, что теперь
начнется длительная осада. Бандит просто так не даст себя повязать.
Оставалось одно: держать под прицелом вход, не давая Кулбатыру возможности
высунуться. Рано или поздно он нарвется на пулю.
- Отвези в Ханкуль, - показав глазами на тело убитого, приказал
Баймагамбету Салык. - Остальным залечь на расстоянии выстрела и не спускать
со входа глаз.
Баймагамбет взвалил на спину коня тело погибшего и уехал. Отряд
рассыпался цепью и пополз к мазару. С разных сторон стали раздаваться хлопки
выстрелов, лишь ружья Куспана и Киикбая ухали, как пушки.
Местность была открытая, но мазар служил отличным убежищем Кулбатыру.
Вскоре стало ясно, что днем его не взять - слишком опасно: стоит более
или менее приблизиться - и Кулбатыр перещелкает всех по одному. Нужно было
выждать.
- Прекратить стрельбу, - по цепи передал Салык. - Стемнеет, подберемся
поближе, и тогда он никуда от нас не денется.
Бойцы, залегшие друг от друга в пятнадцати - двадцати шагах, молчали:
не выходила из памяти гибель Абдуллы и еще разбирала злость, что Кулбатыр
постоянно уходит от расплаты. Только за последние дни он убил уже троих, а
его пока даже не царапнуло. У Киикбая сердце немело от отчаяния, что никак
не удается рассчитаться с бандитом.
День кончался. Солнце, казалось, никак не хотело уходить с горизонта. В
другое время скрывается, точно монета, брошенная в воду, а тут, как назло,
висело и висело в небе, будто позабыв, что его ждут в других местах.
Спрятавшийся в мазаре вместе с конем, Кулбатыр не подавал признаков
жизни. Было понятно: он тоже прекрасно видел, что близко никому не
подобраться, и теперь сквозь щели мазара наблюдал за теми, кто был перед
ним. Сам же оставался совершенно невидимым.
Салык догадывался: Кулбатыр тоже ждет не дождется темноты, чтобы
улизнуть. Но что он может придумать в этой ситуации? Салык ставил себя на
место затаившегося Кулбатыра, но придумать решительно ничего не мог.
"Нет, на этот раз ему не уйти. Может, конечно, убить еще кого-то, но со
всеми справиться, даже при его ловкости, не удастся".
Долго, очень долго в этот день наступали сумерки. Но и они пришли
наконец. И Салык приказал бойцам, пользуясь надвигающейся темнотой,
понемногу продвигаться к мазару.
Ползли медленно: метр-два - и остановка. Пристально всматривались во