"Александр Карапанчев. Братья с Левса" - читать интересную книгу автора

большинство граждан страдают сенсорными недугами: летучие мыши глохли,
собаки теряли утонченный нюх, орлы слепли. И хотя все левсианцы общались
между собой с помощью телепатии, все равно они должны были телепатировать
не нормальным голосом, а криком и воплями, даже классический любовный шепот
исчезал.
Мы выехали на один из самых главных и красивых бульваров. Он был
сравнительно узким - с девятью полотнами для автомобилей и тремя для
пешеходов. Когда-то через него текла быстрая речушка с берегами,
облицованными камнем красивого бордового цвета.
Но постепенно речка замедлила свой бег, перестала отражать небо и,
наконец, превратилась в какую-то кашицу. Тогда ее замостили плитами, чтобы
расширить бульвар, и проложили метро.
Станции на этом участке неизвестно по какой причине назвали
"Ароматными".
По всему бульвару тянулись полоски земли, покрытые травой и деревьями,
которые выглядели гипсовыми. Пион сказал, что в Центральной части Воркона
почти нет других деревьев, кроме этих.
Но сейчас не было слышно шума проносящихся автомобилей, грузовиков и
летательных аппаратов. На почтительном расстоянии от деревьев толпились
левсианцы. Все стояли в ожидании редкостного зрелища.
Что за калейдоскоп лиц! Сон! Карнавал! Природа словно показала все, на
что способна именно на этом месте. Здесь были и самые большие, и самые
ничтожные твари и растения - достойные граждане мегаполиса: своры рыжих
волков, совы в черных очках, антилопы-альбиносы, побритые львы и кабаны,
жирафы с шеями, похожими на пышные клумбы, потому что на них расположились
любопытствующие цветы, ежи с выпавшими иглами, леопарды аскетического вида,
безголосые жеребцы, различные породы собак, страусы на искусственных ногах,
клубки змей.
Там же возвышались деревья, стоящие отдельно или группами.
На их ветвях висели хмурые лемуры, меняли свою одежду хамелеоны,
гнездились птицы, ползали гусеницы.
На хоботах слонов, как на толстых бревнах виднелись мхи, лекарственные
травы, выродившиеся лишайники. Фрукты и овощи блестели и издавали тонкий
аромат. Летали рыбы, моллюски, земноводные в сопровождении жид кото
кортежа.
Внезапно нас залила бурная телепатическая волна изумления, хищного
страха и надежды. По бульвару двигались несколько массивных бульдозеров.
Они медленно ползли, а мы смотрели на газоны, где светлела хилая травка,
пятнами пробивались проплешины почвы цвета нашей плоти, из которых
возвышались знакомые фигуры деревьев. Мы увидели нескольких девушек, пяток
мужчин, совсем немного детей и подростков. Почти все они были европеидной
расы, но некоторые были негроидами, монголоидами и живописными
полукровками. Деревья спокойно стояли, вытянувшись и протянув головы к
солнцу, но одно из них сидело. Сопровождающие объяснили, что когда-то и оно
стояло, но по неизвестной причине начало приседать и городские органы,
отвечающие за озеленение, подставили ему мраморный постамент. Внимательно
вглядевшись в него, мы поняли, что дерево сидело в позе Роденовского
мыслителя, и очень на него походило: те же налитые силой формы, монолитная
голова!
Разъеденное болезнью, его тело было как будто вылито из позеленевшей