"Аркадий Карасик. Рулетка судьбы " - читать интересную книгу автора

- Правильно понимаешь, дружан. Именно - по делу. Нет желания выполнить
парочку заказов? Так сказать, на закуску, - показал он на крошечные
тарелочки. - Конечно, не такую... лилипутскую.
Не зря гость преуменьшает важность заказа. Скорей всего, собирается
предложить что-нибудь из ряда вон выходящее. Соответственно, поднимет цену.
Не особенно высоко, чтобы и киллера заинтересовать и свой карман не слишком
потревожить.
Монах усмехнулся. Одними губами - глаза продолжали оставаться
серьезными, даже мрачными.
- Думаешь как бы не продешевить? Не штормуй, кореш, не гони волну, на
этот раз торговаться не стану. Побазарим, обсудим... Главное: ты поедешь в
Россию или останешься на своей вилле? Если поедешь - продолжим базар.
Откажешься - с тобой встретится мой посланец.
Тяжеловатый намек на расплату за отказ. Обещанный "посланец" - киллер.
Из особой группы эскадрона. Так сказать, внутренняя безопасность, состоящая
из узколобых дегенератов, убийц и палачей.
Собков задумался. Не о пустой угрозе - он свято верил в свою судьбу.
Задан вопрос, на который он сам долгие месяцы искал ответ. И - не находил.
Нет слов, жизнь в на берегу теплого моря в собственном особняке - настоящий
кайф. Но там, в голодной России прошли его детство и юность, там - могилы
родителей и Светланы, где-то в древнем Владимире на Подгорной улице живет
его сын, переехавший с бывшей женой из замшелого Кургана.
Киллер ощутил приступ сентиментальной ностальгии. Над которой сам
неоднократно подшучивал. Твердил: у любого человека Родина там, где ему
хорошо живется. Оказывается, ошибался.
Но дело даже не в сентиментальности - Собкова одолела примитивная
скука. Постоянная опасность - нечто вроде адреналина. Усиливает
сердцебиение, будоражит сознание, не дает ему по стариковски дремать. А что
может быть радостней, чем удачный выстрел? И шелест баксов, полученных после
покушения.
- Почему молчишь, Пуля? - недовольно проворчал командир "эскадрона
смерти", отставляя в сторону рюмку и сильными пальцами разламывая на две
половины краснобокое яблоко. - Сам же говорил: поистратился, а теперь... Да
или нет?
- Не знаю, - честно признался Александр, глядя в окно. На дремлющий
в море теплоход. - Понимаешь - я меченный, не успею пересечь границу -
повяжут. Слишком много на мне кровушки и смертей.
Седоголовый прожевал яблочную дольку, аккуратно промокнул губы
накрахмаленной салфеткой. Поднялся и, разминаясь, заковылял по гостиной.
Говорил на ходу, не глядя на собеседника. Будто уговаривал сам себя.
- Я замаран не меньше тебя. Если не больше. Десять лет на ушах - не
шутка. А вот гуляю по матушке России, хаваю что повкусней, чифирю вволю...
Пасут? Да, пасут, но пока банкую я и надеюсь долго еще стану банковать. А ты
раскис. Не фрайер же - в законе, а базаришь как детсадовкий малец...
Пуля не знал сколько невинной крови пролил Монах, скольких авторитетов
либо ментов он замочил. Скорей всего, красуется. На самом деле сидит
где-нибудь в захоронке и отправляет на "дело" завербованных киллеров.
- ... а то, что ты - меченный, тоже не штормуй. Сведу с одним лекарем,
обработает твою фотку так, что ни один сыскарь не узнает.
- Было уже, "обработали". С помощью Голого. Два с половиной месяца