"Эдуард Караш. И да убоится жена..." - читать интересную книгу автораотметить... Я приглашаю тебя в "Интурист", там же отметим и встречу старых
друзей... Ну как? Марина слушала монолог Ширинбека, временами вглядываясь в его бархатистые сверкающие глаза и обнаруживая явное несоответствие слышимого с их жарким обволакивающим взглядом. Ей вдруг захотелось надолго погрузиться в этот взгляд, свести воедино того немногословного красивого парнишку-школьника - свою тайную симпатию, и этого молодого мужчину, уверенного в себе и, как выяснилось, тоже когда-то к ней неравнодушного. Чувства Марины с самых юных лет обычно не расходились с разумом. До двенадцати лет ее характер формировался на примере матери - строгого и преданного делу партийного работника, секретаря парткома крупного машиностроительного завода, а после ее смерти - отцом, директором школы, всячески способствовавшим развитию ее логического мышления и способностей в математике, и поощрявшим увлечение литературой . Замуж она вышла скорее по расчету за человека на двенадцать лет старше себя, что в ее двадцать два года было разницей весьма существенной; подруги считали - "вышла за старика". Главным мотивом этого расчета было желание скорейшей независимости и самостоятельности. В отношениях с отцом к этому времени наступило некоторое охлаждение; нет, они не конфликтовали, но Марину уже раздражали его постоянные нравоучения и их тон, приличествующие разговорам с маленькой девочкой, а не с выпускницей университета. Она несколько раз пыталась объяснить это отцу, но в ответ слышала новые порции наставлений, и вскоре оставила эти попытки, увидев в замужестве, в частности, возможность избавления от осточертевшего отцовского занудства. Отец, кстати, одобрил ее выбор, в первую очередь, из-за существенной разницы в возрасте молодоженов, Муж боготворил Марину - свою вторую жену (с первой он прожил семь лет и развелся по взаимному согласию, без скандалов, как полагала Марина, из-за бездетности), Марина же благосклонно позволяла себя любить, чувствуя его основательность во всем, а после рождения девочек - безмерную его любовь и к ним. Лишь одна черта его характера непонятно отзывалась в душе, то ли возвышая ее, то ли унижая - постоянная, плохо скрываемая ревность. Марине, никогда не дававшей серьезных к тому поводов, были очень обидны ее проявления в виде нахмуренных взглядов, пружинящих желваков или даже демонстративного отчуждения ночами с обращенной к ней равнодушной спиной. И из-за чего сыр-бор?! Да просто из-за ее общительной натуры - на кого-то слишком ласково смотрела, в театре очень даже мило беседовала с молодым соседом слева, в компании два (!) раза протанцевала с одним и тем же партнером, недостаточно отстраняясь от его груди и т. п. До скандалов дело не доходило, но испорченного настроения хватало с избытком. Своим трезвым умом она понимала, что отчасти причина кроется в его комплексе "разных возрастных категорий", и ей надо бы держать себя посолидней, подстать мужу, поскольку ему уже не удастся быть ребячливей, но, с другой стороны, он ведь тоже не вправе подавлять в ней свойства характера и безобидные порывы молодости. Да, именно, не вправе... - Ты знаешь, Ширинбек, не пойду я с тобой в "Интурист", - тон ее был решительный и категоричный, - не обижайся, ты тут ни при чем... Просто там могут быть люди... всем же не объяснишь, почему мы здесь... Начнутся кривотолки, а они не нужны ни мне, ни тебе... Ведь так, Ширинчик?, - он не успел отреагировать, как она продолжила, - вот что, сейчас берем такси и |
|
|